Свет за окном - страница 86

– Вот и хорошо. Ну, дамы, у меня в домике горит очаг, вам надо срочно переодеться. Еще простудитесь. – Жак выпустил Софи из объятий и подошел к Арману. – Спасибо тебе, друг. Месье граф не забудет, что ты для него сделал.

– Да я ничего и не сделал! А благодарить вон кого нужно! – Арман указал на Конни.

– А где же Сара? – удивился Жак.

– Месье, я…

– Сару арестовали в Марселе, – вмешался Арман.

– Вот как… Тогда кто же вы? – прищурился Жак.

– Верный друг графа и одна из нас. Впрочем, мадам Констанс скоро сама тебе все объяснит, – сказал Арман.

– Ну что ж, – удовлетворился таким объяснением Жак, – пойдемте, дамы, довольно вам мерзнуть. А с тобой мы скоро увидимся! – кивнул он Арману.

– Конечно. Прощайте, мадам Констанс. Думаю, это не последняя наша встреча!

– Спасибо огромное, – с чувством сказала Конни. – Далеко ли вам ехать?

– Таких вопросов мы друг другу не задаем. Пристанищ у меня много! – Он подмигнул, поднял воротник пиджака и вышел из винодельни.

– Пойдемте, – пригласил Жак, кивнув Конни, и повел Софи в дверь между двумя огромными бочками и далее коридором, заканчивающимся другой дверью. Они оказались в чистой кухне, а потом в маленькой гостиной, где в камине жарко пылали дрова, и тепло окутало Конни. – Я пойду наверх, найду, во что вам переодеться. Та одежда, что вы с собой привезли, верно, такая же мокрая, как та, что на вас, – махнул он на чемоданы, с которых на каменный пол уже натекла лужа.

– Ах, Констанс! – воскликнула Софи, снимая и протягивая ей свое пальто. – Никогда в жизни я так не радовалась приезду!

– Да, поездка выдалась непростой, но все позади, Софи, и ты можешь теперь отдохнуть.

Жак спустился сверху с байковыми мужскими рубахами и двумя толстыми свитерами.

– Пока сойдет, – мрачно сказал он, подавая каждой по полотенцу, высушить волосы. – Сейчас сварю кофе и приготовлю поесть. – Он вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.

– Интересно, а почему Жак не отвел нас сразу в шато? – спросила Софи, когда Конни помогла ей снять все остальное. – У меня там одежды – полный гардероб.

Конни, представления не имея, как далеко шато отстоит от винодельни и в чем состоит план, только пожала плечами.

– Наверное, он считает, что важнее поскорее тебе согреться.

– Да, и я так рада, что мы здесь! Шато – мое самое любимое место на свете! – Софи боролась с пуговицами, застегивая рубашку Жака, которая была ей ниже колен.

– А теперь сядь вот сюда и распусти волосы, – велела Конни, переодевшись сама, и собрала в кучу мокрую одежду, которую, прежде чем развесить перед огнем, пришлось выжать над кухонной раковиной.

Жак явился из кухни с подносом, поставил его на стол. Конни прихлебывала кофе, слушая, как Софи щебечет, расспрашивая хозяина о людях, которые работали на винограднике.

– К сожалению, мадемуазель Софи, тут остался один я. Все остальные либо ушли воевать, либо увезены в Германию работать на бошей. Меня не взяли потому, что я делаю шнапс, а им нравится его пить. Здесь неподалеку завод, где они делают торпеды. Недавно приехали, просят еще, а я говорю – нет, закончился, слишком много вы пьете… врал, конечно.

– Но я думала, немцев тут почти нет, – удивилась Софи. – Я думала, тут спокойно!

– Многое переменилось с тех пор, как вы в последний раз приезжали сюда, мадемуазель, – вздохнул Жак. – Все живут в страхе, так же как и в Париже. Несколько недель назад на ипподроме Ля Фу под Сен-Тропе была устроена публичная казнь. Расстреляли четырех партизан из группы, в которую входит наш бравый Арман. Нет, времена смутные, и никакая осторожность чрезмерной не будет.

– А как же шато? Где наша экономка? Где горничные?

– Все разошлись по своим домам, Софи. Шато закрыто вот уже два года.

– Но кто будет ухаживать за нами, когда мы поселимся там?

– Милая мадемуазель, – Жак взял ее руку, – вы не будете жить в шато. Это слишком опасно. Если месье Эдуард спасся, то это первое место, куда немцы кинутся его искать. И если найдут вас здесь, то никакого сомнения, что арестуют и будут допрашивать. Вы ведь, судите сами, жили с братом под одной крышей и были свидетельницей того, как он вел свою опасную двойную игру.

– Да какая же я свидетельница! Ведь я знать ничего не знаю, – в отчаянии сжала руки Софи. – Я даже не представляю, жив мой бедный брат или нет!

Как же замкнуто она существовала, подумала Конни, как всесторонне оберегал ее Эдуард! С точки зрения физических тягот в четыре военных года ничего для Софи не изменилось. И до войны, и во время войны она жила в заботе и изобилии. Вата, в которую окутали ее любовь брата и семейное состояние, защищала ее от любой возможной опасности.

– Софи, дорогая моя, поймите, нельзя, чтобы вас кто-то здесь видел, – продолжал Жак. – Разве месье Эдуард не объяснил вам? Он послал вас сюда не затем, чтобы вы жили тут открыто, как в старые времена. Нет, боши арестуют вас сразу, как только узнают, что вы здесь. Брат послал вас ко мне, потому что знал, как и я знаю, что здесь есть укромное место, где можно переждать, пока не кончится война. А она скоро кончится, я вам обещаю.

– И что это за укромное место? – со слезами спросила Софи.

– Я покажу вам позже, после того как мы поедим. Что касается вас, мадам Констанс, то вас мы устроим здесь в доме, со мной. Скажем, что вы моя племянница, приехали помочь по хозяйству, если кому-то вздумается спросить.

– А не думаете ли вы, что разумней мне отсюда пойти своим путем? – осторожно спросила Конни. – Предположим, Арман сведет меня с местными подпольщиками, и мы как-нибудь найдем способ переправить меня домой, в Англию? Я…