Последний койот - страница 74
– Потом мы уехали, – сказал Маккитрик. – Я полагал, что у нас еще будет шанс допросить Фокса. Чтобы как следует к этому подготовиться, мы начали проверять его алиби. Выяснилось, однако, что алиби у него прочное. И не потому, что его подтвердили свидетели, которых он назвал. Мы проделали большую работу и нашли независимых свидетелей, с ним не знакомых. Насколько я помню, алиби у него было просто железное.
– Ты помнишь, где он был в ту ночь?
– Сначала сидел в баре в Иваре, где собираются сутенеры. Не помню, как он назывался. Потом поехал в Вентуру, где провел вторую половину ночи за игрой в карты. Под утро кто-то ему позвонил, и он отчалил. Главное, он не пытался заручиться алиби именно на эту ночь. Это была его обычная жизнь. Его в этих притонах хорошо знали.
– Кто ему позвонил?
– Мы так и не выяснили. Узнали о телефонном звонке, только когда стали проверять его алиби и кто-то из свидетелей об этом упомянул. Но нам так и не довелось расспросить Фокса. Хотя, честно говоря, мы не придали этому звонку большого значения. Как я уже сказал, у Фокса было прочное алиби, а позвонили ему уже на рассвете. В четыре или пять утра. Жерт... то есть твоя мать к этому времени давно уже умерла. Экспертиза установила, что смерть наступила около полуночи. Так что звонок не играл никакой роли.
Босх кивнул, но подумал, что если бы расследование вел он, то такую деталь без внимания не оставил бы. Любопытная это была деталь – как ни крути. Кому в самом деле взбредет в голову звонить в игорный притон на рассвете? И еще, какого рода сообщение могло заставить Фокса прервать игру и уехать?
– А что насчет отпечатков?
– Я велел их проверить. Увы, они не совпали с обнаруженными на поясе. Фокс оказался чист как стеклышко. Удивительное дело, этот мешок с дерьмом и впрямь оказался незапятнанным!
– Надеюсь, ты сравнивал его пальчики с отпечатками убийцы, а не с теми, что были оставлены на поясе жертвой? – уточнил Босх.
– Я знаю, Босх, что ты и тебе подобные считают себя чертовски умными и компетентными парнями, но меня, поверь, в те годы тоже никто дураком не считал.
– Извини...
– На пряжке было несколько отпечатков, принадлежавших жертве. Это верно. Но остальные принадлежали убийце. Это было понятно уже по их расположению. В одном месте отпечаталась часть ладони. Тот, кто надевает пояс, так его не держит. Пояс зажимают в кулаке, только когда хотят с его помощью кого-то придушить.
После этого на борту лодки повисло продолжительное молчание. Разговор с Маккитриком не дал ничего нового. Босх испытал острое разочарование. Он-то полагал, что Маккитрик, разговорившись, прямо укажет на Фокса, Конклина или еще какого-нибудь типа. Но ничего подобного не произошло. Никакой новой информации он от Маккитрика не получил.
– Как вышло, что ты, Джейк, так хорошо запомнил детали этого дела? Ведь с тех пор прошло столько лет.
– Вот именно. У меня было время о нем подумать, припомнить каждую мелочь. Когда уйдешь из полиции на пенсию, то со временем тоже будешь вспоминать какое-то дело чаще всех прочих. В моей памяти, к примеру, отпечаталось это.
– О'кей. Ну и к каким выводам ты пришел, размышляя над ним?
– Мне не давала покоя сцена в кабинете Конклина. Никак не мог отделаться от впечатления, что самым главным там был Фокс и... это он отдавал указания Конклину и Миттелю, а не наоборот.
Босх согласно кивнул. Он видел, что Маккитрику непросто объяснить, облечь в слова владевшие им тогда чувства, хотя он очень старался.
– Скажи, ты когда-нибудь допрашивал подозреваемого в присутствии адвоката, который то и дело прерывает тебя, отражая твои нападки, и наставляет своего клиента? – продолжал Маккитрик. – Вроде: «этого не говорите», «на этот вопрос можете не отвечать» и тому подобное дерьмо?
– Постоянно этим занимаюсь.
– В таком случае ты понимаешь, что я имею в виду. Конклин, наш будущий окружной прокурор, играл роль этого самого адвоката, постоянно нас перебивал и ставил под сомнение каждый заданный нами вопрос. Если бы я не знал, кто это такой и где мы находимся, то дал бы голову на отсечение, что он работает на Фокса. Да и Миттель тоже. И я пришел к выводу, что у Фокса было кое-что на Арно. Каким-то образом ему удалось подцепить нашего доблестного защитника нравственности на крючок. И я оказался прав. Впоследствии это подтвердилось.
– Впоследствии? Ты хочешь сказать, после смерти Фокса?
– Точно так. Его сбила машина, когда он раздавал прохожим агитационные листовки в поддержку Арно Конклина, баллотировавшегося на пост окружного прокурора. Помнится, в газетной статье, описывавшей этот инцидент, не было сказано ни слова о его преступном прошлом – о том, к примеру, что он был сутенером и торговал живым товаром на Голливудском бульваре. О нем упоминалось лишь как о жертве наезда и участнике избирательной кампании. Должно быть, это обошлось Арно Конклину в кругленькую сумму, и репортер, написавший эту статью, сорвал неплохой куш.
Босх почувствовал, что последует продолжение, и новых вопросов пока не задавал.
– К тому времени я уже работал в детективном бюро в Уилшире, – сказал Маккитрик. – Но когда услышал об этом деле, меня разобрало любопытство. И я позвонил в подразделение «Голливуд», чтобы узнать, кто ведет расследование. Оказалось, что его ведет Эно. Это меня нисколько не удивило, как, впрочем, и то обстоятельство, что он спустил это дело на тормозах, виновных не нашел и никому обвинений в совершении наезда не предъявил. Все это подтвердило возникшие у меня подозрения. И насчет Конклина, и насчет Эно.
