Граница льдов - страница 101

Что-то мелькнуло в прорехах тумана. Он вглядывался, приблизив лицо к стеклу. Снова появились огни, в этом не было сомнения. Он напрягался, чтобы хоть что-нибудь понять в темноте. Туман и дождь со снегом создавали плотную завесу, но он снова мимолетно их увидел, и опять мрак. Вдруг в расступившейся тьме стали видны очертания судна. Валленар поднял бинокль, но судно будто исчезло. Он выругался, глядя в темноту. А потом снова увидел огни, сливающиеся и очень слабые.

Мерзавцы затемнили корабль. Что они скрывают? Валленар отошел назад, посмотрел на экран радара, пытаясь что-нибудь понять из расплывчатого зеленого пятна. Чувствовалось, что-то должно произойти. Возможно, нужно действовать сейчас.

Он повернулся к боцману.

— Объявить тревогу!

Боцман приник к устройству оповещения.

— Всем занять боевые посты!

Зазвучала сирена. Почти немедленно на мостике появился офицер-тактик и отсалютовал.

Валленар достал из оружейного шкафа объемистый прибор ночного видения советского производства. Закрепив его на голове, он подошел к иллюминатору и снова стал смотреть в темноту. Русская техника была не так хороша, как аналогичные приборы американцев, но и стоимость у них была совсем разная. Он посмотрел на танкер.

С прибором было видно гораздо лучше. На палубе суетились люди, явно готовясь к отходу. Но озадачивало то, что наибольшая активность наблюдалась вокруг огромного открытого люка в середине палубы. Что-то из него торчало, что Валленару никак не удавалось рассмотреть.

Пока он разглядывал, появились вспышки взрывов над самой палубой у открытого танка. Приборы ночного видения, не снабженные защитой от яркого света, ослепляют. Валленар отпрянул назад, вцепился в прибор и сдернул его с головы. Ругаясь, стал тереть глаза.

— Захват цели системой наводки, — приказал он тактику. — Стрельба из четырехдюймовых только по приказу.

Произошла некоторая заминка. И хотя у него перед глазами все еще мелькали пятна, Валленар резко повернулся в направлении командира вооружения.

— Есть, сэр, — пришел наконец отклик из отделения наводки. — Цель поймана. Данные введены в систему слежения.

Валленар повернулся к офицеру, управляющему кораблем.

— Подготовиться к подъему якоря.

— Есть, подготовиться к подъему якоря.

— Что у нас с топливом?

— Пятьдесят пять процентов, сэр.

Валленар закрыл глаза, чтобы затихло болезненное сияние. Он достал из кармана сигару и потратил добрые три минуты на раскуривание. Затем он снова повернулся к иллюминатору.

— Американский корабль двигается, — сказал управляющий офицер.

Валленар медленно затянулся. Важный момент. Возможно, они в конце концов решили бросить якорь в надежном месте, с подветренной стороны канала. Оттуда они смогут уйти от шторма.

— Он отошел от обрыва. Валленар ждал.

— Разворачивается. Сейчас пеленг ноль-восемь-пять.

Неправильное направление, с учетом подветренных вод пролива. Валленар еще ждал, но в сердце у него неожиданно появился холодный ужас. Прошло пять минут.

— Пеленг тот же, ноль-восемь-пять, скорость четыре узла.

— Продолжайте отслеживать, — проговорил он.

Ужас охватил его теперь сильней.

— Цель поворачивает, скорость пять узлов, пеленг один-один-пять, один-два-ноль, один-два-пять…

«Для танкера быстро набирает скорость», — подумал он. Но не имело значения, какие двигатели носят этот огромный корабль, уйти от эсминца он все равно не может.

Он отвернулся от иллюминатора.

— Цельтесь впереди вспомогательной мачты выше ватерлинии. Я хочу их пощекотать, а не утопить.

— Цель движется пять узлов, курсом один-три-пять.

«Держит путь в открытое море. Значит, так и есть — Тиммер мертв», — подумал Валленар.

Доложил Кассео, офицер-тактик:

— Цель отслеживается, сэр.

Валленар старался держать себя в руках, оставаться спокойным, не показывать своих чувств окружающим. Сейчас, более чем когда-либо, ему нужно ясно мыслить.

Он опустил сигару. Облизал пересохшие губы:

— Подготовиться к ведению огня.

«Ролвааг»

3 часа 55 минут

Глинн вдохнул медленно, осознанно, чувствуя, как ровный поток воздуха наполняет легкие. Как обычно, перед началом действий на него снизошло противоестественное спокойствие. Судно было готово к выходу в открытое море, снизу доносилось урчание мощных двигателей. Эсминец сидел низко в воде бледным пятном во мраке за кормой, примерно на двадцать градусов в сторону относительно левого борта.

Через пять минут все будет кончено. Но каждая минута на счету.

Он перевел взгляд в угол мостика. Паппап стоял в тени, сложив руки на груди, ожидая. Теперь он прошел вперед, повинуясь кивку Глинна.

— Да?

— Мне нужно, чтобы вы были наготове помочь рулевому. Возможно, нам придется резко менять курс, и мы нуждаемся в ваших знаниях течений и подводной топографии.

— Подводной чего?

— Где есть рифы, где мелко, где достаточно глубоко, чтобы безопасно пройти.

Паппап, казалось, понял. Потом он взглянул на Глинна, его глаза блеснули.

— Слушай, малый, мое каноэ имеет осадку шесть дюймов. Мне никогда не приходилось беспокоиться ни о чем таком.

— Это мне понятно. Но мне известно, что приливы здесь доходят до тридцати футов, а сейчас высокий прилив. Вы помните, где лежат остовы погибших судов, где подводные хребты. Будьте готовы.

— Хорошо, парень.

Глинн наблюдал, как маленький человечек снова скрылся в тени. Потом перевел взгляд на Бриттон у командного пульта, на Хоуэлла и вахтенного офицера рядом с ней. Она и в самом деле оказалась прекрасным человеком и капитаном, как он и ожидал. Ее реакция на временное лишение власти произвела на него глубокое впечатление. Какое благородство и самообладание было в ее поведении, когда она уступила командование. Интересно, это у нее врожденное или урок от пережитого?