На грани - страница 42

— Прекрасно, — солгала я. На самом деле рука ныла. Порезы бритвой очень болезненны — так сказал врач во время перевязки.

— Этот человек явно знал, что когда-то ваши руки снимали для рекламы, — продолжал Стадлер.

— Может быть.

Стадлер показал мне мой собственный ежедневник и записную книжку.

— Полистаем их вместе?

Я вздохнула:

— Ну, если надо... Но я уже сказала вашему офицеру, что я занята.

Стадлер посмотрел на меня в упор — так, что я вспыхнула.

— Вообще-то я стараюсь ради вас, миссис Хинтлшем.

И я принялась вспоминать всю свою жизнь. Мы начали с ежедневника. Стадлер сам перелистывал страницы и засыпал меня вопросами об именах, местах, встречах.

— Это мой парикмахер, — объясняла я, — а это дантист, к которому я возила Гарри. В этот день я обедала с Лорой, Лорой Оффен. — Я объясняла, как пишутся фамилии, перечисляла магазины, рассказывала про вызовы мастеров, встречи с учителями французского и тренерами по теннису, про обеды, чаепития, ответные визиты. Мы забирались все дальше в дебри событий, про которые я давно и накрепко забыла: все эти переговоры по поводу покупки дома, встречи с риэлторами и подрядчиками, садовниками и дизайнерами. Учебный год. Выходы в свет. Все подробности моей жизни, Стадлер постоянно спрашивал, где и в какое время находился Клайв.

Наконец мы дошли до Нового года, Стадлер отложил ежедневник и взялся за записную книжку. Мы перебрали в ней все фамилии, одну за другой. По просьбе Стадлера я устроила ему экскурсию по запыленному чердаку своей светской жизни. Сколько моих знакомых переехало или умерло! Сколько пар распалось! Сколько подруг потеряли связь со мной — или я перестала поддерживать связь с ними! Я задумалась о том, как часто за последние несколько лет бывала среди людей. Неужели мне угрожает кто-то из случайных знакомых?

Не удовлетворившись, Стадлер занялся домашними счетами. Я пыталась объяснить, что не имею к ним никакого отношения, что бухгалтерию у нас в семье ведет Клайв, а у меня нет математических способностей. Но Стадлер меня не слышал: 2300 фунтов — шторы для гостиной, которые мы еще не повесили, 900 — обрезка деревьев, 3000 — люстра, 66 — дверной молоток, в который я буквально влюбилась на блошином рынке в Портобелло. Вскоре цифры начали путаться у меня в голове. Я окончательно перестала понимать, что происходит. Неужели плитка для пола обошлась нам так дорого? С ума сойти, сколько денег мы угрохали на этот дом.

Покончив со счетами, Стадлер устремил взгляд на меня, и я подумала: этот человек знает обо мне больше, чем кто-либо в мире, — если не считать Клайва.

— При чем тут все это? — спросила я.

— Пока не знаю, миссис Хинтлшем. Мы ничего не знаем. Нам необходима информация. И как можно больше.

Напоследок он напомнил об осторожности, как и Линкс.

— Не хватало нам еще новых неожиданностей, верно?

Его голос звучал чересчур жизнерадостно.

Листья на деревьях за окном потемнели и потускнели. Они вяло повисли на ветках, еле покачиваясь от жарких дуновений ветра. Сад походил на пустыню: земля запеклась и пошла мелкими трещинами, как старый фарфор, посаженные Фрэнсисом растения уже начинали увядать. Молоденькая магнолия так и не прижилась. Все засохло.

Я снова позвонила Клайву. Секретарша ответила, что Клайв вышел. Она извинилась, но ее голос звучал как угодно, только не виновато.

* * *

Доктор Шиллинг действовала иначе. Она не врывалась ко мне, не совала списки фамилий, не заваливала вопросами. Только взглянула на мою руку, размотала бинт и коснулась пореза холодными пальцами. Сказала, что ей очень жаль, словно лично была виновата в случившемся. К моему ужасу, мне вдруг захотелось заплакать, но я не собиралась лить слезы перед ней. Ведь она только этого и ждет.

— Я хочу кое о чем расспросить вас, Дженни.

— О чем?

— О вас и вашем муже. Можно?

— А я думала, мы об этом уже говорили.

— Осталось выяснить некоторые детали. Вы не против?

— Нет, но... Послушайте... — Я поерзала. — Мне все это не нравится. Задавайте вопросы по существу, и я на них отвечу. Наверное, вы думаете, что я чокнутая, а я просто живу, как считаю нужным, ясно вам? И в вашей помощи не нуждаюсь. Обойдусь как-нибудь.

Доктор Шиллинг смущенно улыбнулась.

— Ничего такого я не думала, — попыталась оправдаться она.

— Вот и хорошо, — подытожила я. — Теперь все ясно.

— Да, — кивнула доктор Шиллинг, глядя в открытый блокнот.

— Так вы хотели расспросить про нас с Клайвом.

— Он редко бывает дома. Вас это устраивает?

— Да. — Больше я ничего не добавила. Я уже изучила ее уловки.

— Как вы думаете, Клайв верен вам?

— Об этом вы уже спрашивали.

— Но вы не ответили.

Я страдальчески вздохнула.

— Если детективу Стадлеру уже известен мой месячный цикл, значит, я могу представить вам отчет о нашей половой жизни. Когда родился Гарри, Клайв... завел себе другую.

— Другую? — Она вскинула брови.

— Да.

— И долго они встречались?

— Точно не знаю. Может, год. Месяцев восемнадцать.

— Срок немалый. Значит, у них все было серьезно.

— Но Клайв не собирался уходить от меня. Просто развлекался. Все мужчины одинаковы. Я очень уставала, часто нервничала, — я невольно коснулась кожи под глазами, — постарела...

— Дженни, — мягко перебила она, — когда родился Гарри, вам не было и тридцати.

— Какая разница!

— Вы тяжело переживали измену мужа?

— Не будем об этом. Извините.

— Хорошо. А еще женщины у него были?

Я пожала плечами:

— Наверное.

— Так вы не знаете?

— И не желаю знать. Свои дешевые интрижки пусть держит при себе.