Ночь вне закона - страница 59
– Что, кто… то есть…
– Я не знаю, – ответил Бен на ее лепет. – Они сделали ей какой-то укол.
– Но, но… Я была вчера у нее. Все в порядке.
Дженни шмыгнула носом. После первого шока наступила фаза отчаяния.
– Симптомы якобы проявятся лишь через пару часов. – Бен лишил ее всякой надежды. При этом Дженни могла быть права. Возможно, все это блеф, ложь, и его метания в ночи, когда он по требованию какого-то психа подвергал себя то одной, то другой опасности, были бессмысленны и бесполезны.
Но «возможно» – это не аргумент, на который следует надеяться, когда речь идет о жизни дочери.
– О господи! – Дженни опомнилась и переключилась в режим матери. Начала принимать решения. – Ей нужно немедленно оказать медицинскую помощь.
– Нет!
– Нет? Ты с ума сошел?
«Да. Нет. Возможно».
– За ней ведется видеонаблюдение. Они узнают о каждом шаге, который мы сделаем. Как только произойдет что-то необычное, например заменят персонал или опорожнят пакет для сбора мочи, хотя он еще не наполнился, я больше никогда ничего не услышу от преступников.
– Но ведь это хорошо?
– Нет, потому что тогда мы не узнаем противоядие.
Дженни молчала. Бен практически слышал, как у нее в голове трещало от напряженных размышлений.
– Но это же сумасшествие. Мы не можем просто смотреть и ждать, пока у Джул изо рта пойдет пена, или начнутся внутренние кровотечения, или…
– Нет. Конечно, мы не будем ждать. Я уже попытался подключить полицию. Но ничего не вышло. Поэтому ты должна позвонить моему отцу. Скажи ему, чтобы он вместе с Мартином Швартцем…
– Кто это?
– Долго объяснять. Просто запомни это имя и скажи, что они должны разработать план спасения в условиях строжайшей секретности. Нельзя увозить Джул из палаты или проводить бросающиеся в глаза обследования. Но они должны подумать, какие это могут быть яды. Какие начинают действовать лишь спустя несколько часов? Для каких медленно действующих ядов, которые сложно обнаружить в организме, существует противоядие? И еще один не менее важный момент: можно ли как-то прервать видеонаблюдение? Например, организовать через интернет-провайдера сбой в работе Сети, но не только в больнице, а во всем районе, чтобы, когда телекамера перестанет работать, это не выглядело подозрительно.
По шороху он понял, как сильно Дженни мотала головой. С каждым словом ее голос становился громче, в нем слышалось все больше отчаяния.
– Бен, во что ты нас втянул? Во что ты втянул свою дочь?
– Я всего лишь игрушка, Дженни. Не я устанавливаю правила.
«По ним я только умираю».
Бен еще раз дал ей указания и заставил Дженни повторить их.
– Ты все поняла?
– Да.
– Хорошо.
– Нет, Бен, ничего не хорошо. И уже никогда не будет. Я знаю, что сейчас несправедлива. Но этого не случилось бы, не будь ты всю свою жизнь таким трусом.
«Как ты сказала?»
– Трусом? Дженни, пытаясь спасти жизнь нашей дочери, я рискую собственной…
– Да. Рискуешь. Ты только это и делаешь. Ты постоянно рискуешь потерять все, что у тебя есть. Потому что живешь импульсивно, одним днем. Не принимая решений. Не беря на себя ответственности. Ты позволяешь сделать из себя игрушку. Поэтому мы не подходим друг другу. Я возьму сейчас все в свои руки и поеду в клинику. А ты продолжай играть в свою игру.
Щелчок.
Еще никогда тишина не казалась Бену такой невыносимо громкой.
Ничто не причиняет такую боль, как правда из уст любимого человека.
Похожие слова, которые он уже слышал сегодня от отца, словно лезвиями резали ему слух. Бен не удивился, если бы его уши начали кровоточить. Да, Дженни была несправедлива. Но Бен также знал, что она, черт побери, права.
«Но что мне делать?»
– Я люблю тебя, Дженни, – сказал он в трубку, в которой его уже никто не слушал.
Потом еще раз проверил входящие сообщения, но от психопата по-прежнему ничего не было.
Он кликнул на ссылку с веб-камерой и почувствовал покалывание в сердце, когда увидел Джул, лежащую на больничной кровати. Неизменившуюся. Беспомощную. Но живую.
Не зная, что ему делать, Бен вернулся в сакристию.
Арецу за столом чуть вздрогнула, когда он открыл дверь, но в целом ей стало лучше. Во всяком случае, она уже разговаривала с пастором – тот как раз задал ей вопрос, ответ на который хотелось бы услышать и Бену.
– Не хотите рассказать мне, что именно там произошло?
Бен придвинул себе стул.
– Я тоже хочу это знать. Что, ради всего святого, случилось у такси?
– Я понятия не имею, – пробормотала Арецу. – Видимо, у меня был контакт с кровью.
Она посмотрела на пастора.
– Знаете, в детстве меня травили одноклассники. И сегодня привкус и запах крови заставляют меня отключаться от реальности. Особенно если это моя кровь. Например, я не помню, как добралась сюда. Я только боюсь, что совершила что-то плохое.
– Там лежал труп, – безжалостно сказал Бен.
Арецу задохнулась, словно от удара в грудь. Ее глаза расширились.
– Что ты такое говоришь?
– Мужчина. Застреленный.
Глаза Арецу наполнились слезами. Голос задрожал.
– О господи, – в отчаянии произнесла она. – Значит, на этот раз я действительно кого-то убила.
Глава 49
– На этот раз?
Бен посмотрел на Баху, который сосредоточенно следил за разговором. Если священнослужитель теперь все-таки задумался о звонке в полицию, то, по крайней мере, не подал виду.
Арецу кивнула и, немного помедлив, начала своего рода монолог. По выбранным ею формулировкам можно было предположить, что она не в первый раз доверяется кому-то, кто, как пастор, владел искусством слушать.
