Страна цветущего шиповника - страница 61
В детстве это был его обрыв. Его и только его убежище — до тех пор, пока не встретил Ти. Сроду девчонок в горы не водил и не думал, что когда-нибудь сподобится. А Ти заплакала — тогда, в домике — и он вдруг представил, как они вместе сидят на обрыве. Там, где никто не сможет до них дотянуться… Позвал Ти с собой — и понял, что правильно сделал.
Когда-то Ника успокаивала мысль о том, что с обрыва можно спрыгнуть. В то время, когда он, возвращаясь из очередной гостиницы несолоно хлебавши, в отчаянии думал, что Кларк непобедим. Обрыв держал в голове как последнее средство, если жизнь станет совсем невыносимой.
А ведь могла бы стать. Если бы не та гостиница — с номерами, разделенными фанерой…
Ник вскочил.
Кларк отравил жизнь ему и продолжает издеваться — над теми, кто, в отличие от него, вовсе беззащитен. Не зря ведь именно эту школу выбрал, благотворитель хренов! У мальчишки, которого встретил сегодня Ник, нет за спиной «Шиповника».
Куда он убежал?.. Тоже на обрыв?.. А может, пока Ник сидит здесь, уже и спрыгнул?!
Ник видел глаза пацана. И сейчас ругал себя за то, что не побежал за ним. В тот момент вспомнил себя, как несся когда-то со всех ног, не разбирая дороги, и показалось мерзостью преследовать. А сейчас он понял, что сказал бы мальчишке, если бы догнал.
«Забудь эту тварь и живи спокойно. Он больше тебя не тронет! Клянусь».
Остановить Кларка законным путем означает отравить жизнь еще и Ти. Да и черт их знает, законников, куда они вывернут… Слишком многим гадам на памяти Ника удавалось выйти сухими из воды — для того, чтобы он начал доверять копам. А значит, действовать надо самому. Вот и всё.
Ник встал. Пока отряхивал штаны и застегивал куртку, позвонила Ти. Уже в десятый, наверное, раз. И в этот раз он ответил на звонок. Старался, чтобы голос не дрогнул, но, кажется, плохо получилось.
«Прости меня за все, Ти. И поверь: так надо»…
Ник надел шлем и уселся за руль.
* * *
Он вернулся в «Шиповник». Затаившись в гараже, видел, как вернулась домой Ти. Видел, как она металась, разыскивая его, слышал, как сыпала ругательствами в телефон. Потом вернулась в гостевой домик.
Ник подождал, пока Ти погасит свет — к тому времени наступила глубокая ночь. Пробрался к бассейну и слил воду.
Остаток ночи просидел, скрючившись за креслом-качалкой в углу террасы, боялся пропустить Кларка.
Наблюдал, как медленно занимается над садом рассвет. Как встает из-за абрикосовых деревьев солнце…
Около семи утра из дома вышел Кларк. Ника ожидаемо не заметил, даже не глянул в его сторону, прошагал мимо. Спустился с террасы на дорожку, ведущую к бассейну. Снял и аккуратно сложил халат, оставшись в одних плавках. Поверх халата положил очки. И пошел, подслеповато щурясь, к вышке.
Ник выскочил из-за кресла и нажал кнопку, приводящую в движение крышку бассейна. Он засекал — времени, пока Кларк будет карабкаться по ступенькам, должно хватить на то, чтобы крышка сдвинулась полностью.
Так и произошло. Крышка бесшумно собралась в гармошку и замерла. На краю вышки появился Кларк. Сложил руки над головой и прыгнул.
Успел ли он заметить, что бассейн пуст, Ник не знал. Наверное, успел — показалось, что слышал короткий вскрик перед тем как раздался звук удара. Глухой, негромкий, будто мешок с песком уронили.
«Вот и всё», — глупо подумал Ник.
Подошел к бассейну. Заглянул внутрь.
Он не испытал ни ужаса от того, что сделал, ни торжества от того, что Кларка больше нет. Даже глядя на размозженную голову Кларка, ничего не почувствовал.
«Вот и всё, — крутилось в голове. — Теперь уж — точно всё».
* * *
Через три часа Ник припарковал мотоцикл возле мастерской. На заполошные звонки матери, они начались около часа назад, не отвечал, решил, что перезвонит, когда доберется.
Вышедшая из кафе напротив Сюзанна поливала из шланга асфальт у входа.
— Сюзанна, — подойдя к ней, вполголоса попросил Ник. — Если тебя вдруг спросят — я вернулся домой в семь утра. О’кей?
Сюзанна отвела в сторону руку со шлангом. Невозмутимо уточнила:
— Копы?
— Да.
— Хорошо. — И женщина, все так же невозмутимо, вернулась к помывке асфальта.
— Даже не спросишь, в чем дело? — Ник, сам того не ожидая, вдруг сорвался. — Может… может, я человека убил?!
— Не кричи, — одернула Сюзанна.
Быстро оглянулась по сторонам. Снова отвела руку со шлангом, посмотрела на Ника. И погладила его по щеке. Темные, глубоко посаженные, обведенные сеткой морщин глаза глядели внимательно и чутко.
— Я давно живу на свете, мальчик. И я знаю тебя. Хорошего человека ты не убил бы. А мрази всякой и жить незачем… Мы бежали сюда от войны. Сорок лет прошло, а я помню — всё, что было. Брата моего убили, первого мужа убили… Ваши женщины не поймут. А я… — Сюзанна не договорила. Кивнула в сторону мастерской и твердо велела: — Иди домой, тебе поспать надо. Я запомнила, что ты приехал в семь, не беспокойся.
«Не беспокойся»… Ник был, кажется, близок к истерическому смеху. С трудом подавил смешок. Но Сюзанна смотрела спокойно и твердо.
— Что сделано, то сделано, мальчик. — Она положила шланг на землю, взяла Ника за локоть. — Иди домой!
И он пошел, подчинившись.
Следующую неделю запомнил плохо. Как и следующий месяц. И еще девять лет…
Сколько раз за эти годы Ник мечтал, как выкупит «Шиповник», сломает чертов бассейн!
И пусть это не та овальная лужа, на краю которой когда-то вдребезги разбилось детство. Пусть это совсем другой бассейн, все равно сломает. И дом снесет.
