Осенняя молния - страница 86
— Сейчас вы тоже будете говорить, что у… Одного моего знакомого якобы проблемы с полицией?
(Чего же им всем от меня надо? Танька чуть не разрушила мою семью, но она уже давно за границу на австрийце уехала, кому же еще я дорогу перейти-то сумела?..)
— Не беспокойтесь. К той женщине, о которой вы думаете, я никакого отношения не имею. И не «якобы». Взгляните, пожалуйста.
И Ольга вынула из сумки распечатанную копию постановления о заключении под стражу Кнехта Сергея Вениаминовича.
(О господи… Так неужели все это правда, что ребятишки говорили?)
— Но за что его?..
Ольга настойчиво забрала из рук Ирины бумагу и спрятала ее в сумку.
— Он оказался очень удобным кандидатом на роль серийного убийцы. Страдает амнезией — раз. Путается в показаниях — два. Может быть легко объявлен психопатом и даже недееспособным — три. Сейчас он находится в коме, из которой его не очень хотят выводить — четыре. И у него нет близких людей, кто бы мог вступиться — пять. Кроме нас с вами, конечно.
— Но а вы кем же ему приходитесь? — опустив углы губ, решила уточнить Ирина.
(Спишь ты с ним, что уж тут спрашивать…)
— Думаю, вы сами понимаете, — произнесла Точилова. — Знаете, я начала подозревать, что он, когда поехал к вам, напрочь забыл обо мне. Теперь я в этом уверена.
(Бедный Сережа, как же ему приходится жить с этим, когда понимаешь, что выпал на несколько дней из жизни, и не помнишь, что делал и с кем был…)
— Я не знаю, зачем он ко мне то и дело приезжает, — сказала Ирина. — Он даже не помнит, что я вышла замуж. Или вспоминает, когда я ему об этом начинаю рассказывать. А однажды приехал с бригадой, они тут какой-то объект после урагана восстанавливали, пришел на территорию старого рынка, где уже лет шесть ничего нет, и никак не мог понять, что происходит.
(О боже, когда он первый раз на Алусар приехал с букетом цветов, я просто обалдела… Мы с ним часов пять трахались как сумасшедшие… А ведь я уже год замужем была…)
— Сын в первый класс в этом году пошел? — спросила Ольга.
Ирина молча покачала головой, лицо у нее задрожало.
— Не надо плакать, — быстро сказала Точилова и сделала полшага вперед.
— Постараюсь…
(Он заявил, что должен уйти от меня… не хочет, чтобы я с ним мучилась, когда его окончательно потеряет память или получит инсульт…)
— А мне он сказал самой уходить от него. Не хочет, чтобы я свяывала жизнь с инвалидом…
Ирина все-таки не смогла удержаться от слез. Поскольку другой жилетки поблизости не было, она подошла к Ольге, обняла ее, словно близкую подругу и спрятала лицо у нее на плече. Точилова тоже обняла женщину, ласково провела по спине ладонью, чувствуя, что и у самой начинает подкатывать к горлу.
— Ира, давайте поможем ему. Мы не знаем, что с ним будет дальше, но он не должен ни в коем случае быть обвиненным в том, чего никогда не совершал.
— Конечно, — всхлипнула Ирина. — Сережа, он же добрый… Он сильный, он даже грубый… Как настоящий мужчина… Но он не злой. И, конечно же, это чушь, что про него там кто-то подумал…
Ирина отпрянула, достала пачку салфеток, вытерла лицо.
— Что мы можем сделать?
— Мы должны кое-что сделать, — сказала Ольга.
* * *
— Они уже все организовали! — произнес Женя, когда Ольга объяснила ему вкратце сложившуюся ситуацию. — Макс заказал микроавтобус на всех. Отправка домой в два часа ночи.
— Но почему? — удивилась Ольга. — Можно же выехать еще до полуночи. А так мы опоздаем, причем все.
— Ольга Викторовна, у вас в понедельник только с четвертого урока занятия…
— Ты у всех учителей знаешь собственное расписание?
— Не могу ответить утвердительно.
— Перестань паясничать… А вы тоже только к четвертому уроку тогда приползете?
— Ко второму точно успеем. Прямо с автобуса — и в школу.
— Без вещей, да? А первым уроком у вас в понедельник математика… Так, мне все ясно. Хотите от меня индульгенцию получить? Мы так не договаривались.
— Ольга Викторовна…
— Не зли меня.
— Мы аванс за заказ уже перевели…
— Я сейчас узнаю у Максима, можно ли перенести выезд хотя бы на одиннадцать вечера…
— Давайте договоримся на час. Машина — не поезд, вы же долетели за шесть часов. Тут при самом худшем раскладе — семь. Дорога хорошая, сами видели. В восемь утра будем дома, даже на математику успеем, если вы так хотите.
— Да, я так хочу.
— Значит, мы решили?
— Хорошо. Не могу сказать, что я в восторге, но если вы успеваете на уроки, то решили.
— Ольга Викторовна, вы — самая замечательная учительница в мире…
— Хватит, Женя, хватит. Хорошего понемножку.
— Ладно. Вы сейчас снова к Ирине?
— Конечно. Потом разберемся, каким образом ее с собой забирать… И я должна еще подумать, где и как убить вечер в чужом городе… Который вы мне таким длинным устроили.
— О'кей. Я тогда в хостел. Потом созвонимся, решим, что и как.
Женя умчался. Ольга некоторое время глядела ему вслед.
«Они, конечно, по-своему, славные ребята, — подумала учительница, — но сейчас они просто любуются собой. Воображают о себе — вот какие мы хорошие, как мы все искренне искупили свою вину, да как классно помогли нашей Точиловой, и вообще, кто бы еще кроме нас такое мог сделать? Ладно. Что бы там ни было, все это действительно так».
