В её глазах - страница 63

– Я жизнь ей спас, твою мать! – рявкает он и тычет пальцем в мою сторону с такой яростью, что едва не задевает меня.

Я отступаю на шаг назад.

– Ну да, спас. А ее родителей – нет. Они погибли. Очень удачно вышло, правда?

Он отшатывается от меня, его глаза расширяются.

– Ах ты, дрянь. Ты что, думаешь, что я…

– Я не знаю, что мне думать! – ору я, хватая ртом воздух. – Я не могу больше обо всем этом думать! Таблетки, телефонные звонки, весь этот дурдом! Контролирующий Дэвид Адели, мой добрый, но запутавшийся Дэвид, попытки понять, какой ты настоящий. Я никогда не хотела, чтобы мне пришлось об этом думать! Как никогда не хотела быть ее подругой, но мы с ней подружились, и она мне нравится, и теперь все вокруг кажется мне дерьмом! – Я так расстроена, что с трудом дышу, всхлипывая, давясь слезами и хватая ртом воздух. – Я чувствую себя полным дерьмом!

– Черт побери, Луиза, успокойся.

Он делает шаг ко мне и пытается взять меня за локти, но я с криком отпихиваю его и вновь заливаюсь слезами. Он потрясен моими бурными эмоциями, я вижу это.

– Я ее единственный друг. – Я пошла вразнос и уже не в состоянии остановиться. Я устала задавать себе все эти вопросы, которые просто пожирают меня изнутри. – Единственный ее друг. Как так вышло?

– Луиза, послушай…

– Дэвид, что случилось с Робом?

Он замирает, и я почти слышу, как весь мир между нами затаивает дыхание. Я сама начинаю дышать ровнее.

– Почему они больше не общаются? – наседаю я. – Что ты с ним сделал?

Он сверлит меня взглядом:

– Откуда ты знаешь про Роба?

Эти слова он произносит практически шепотом.

– Что ты с ним сделал? – повторяю я свой вопрос, но что-то в его лице заставляет меня усомниться в том, что я хочу знать ответ.

Кажется, он вообще меня не слышит. Повисает долгое молчание, и я вдруг понимаю, что он смотрит не на меня, а куда-то мимо, на что-то видимое лишь ему одному.

– Ты уволена, – чеканит он наконец.

Не это я ожидала услышать. Смысл этих слов, холодных и циничных, не сразу до меня доходит.

– Что?

Теперь настает мой черед недоуменно хмуриться.

– Заявление подашь завтра. По электронной почте. Причину можешь указать какую захочешь. Придумай что-нибудь. Для тебя это не должно составить никакого труда.

Я стою столбом, совершенно оглушенная. Моя работа? Он отбирает у меня мою работу?

– А если ты вздумаешь рассказать доктору Сайксу о нашем романчике, я покажу ему вот это. – Он взмахивает телефоном Адели. – И тогда ты будешь выглядеть такой же одержимой, как Энтони Хокинз. – Он наклоняется ко мне вплотную, пугающе сдержанный и спокойный. – Надо быть совершенно невменяемой, чтобы завязать тайную дружбу с женой человека, с которым ты спишь. – Он слегка отстраняется. – А доктор Сайкс – человек старой закалки. Ко мне он за то, что я с тобой переспал, хуже относиться не станет. А вот ты в его глазах упадешь ниже плинтуса. Он сам найдет способ избавиться от тебя.

Я осталась без работы. Внезапно меня накрывает ощущение острой реальности всего происходящего. Дэвид меня ненавидит, я не знаю, все ли в порядке у Адели, а теперь я вдобавок ко всему еще и потеряла работу. Мне вспоминается тот самый первый вечер в баре, когда мы с ним смеялись и пили и я чувствовала себя такой живой, и от жалости к себе из глаз у меня вновь начинают ручьем течь слезы. Я сама заварила эту кашу, кому, как не мне, ее и расхлебывать? Но от понимания этого мне лишь еще хуже.

– Ты же говорил, что любишь меня.

Этот мышиный писк даже звучит жалко.

Он ничего не говорит, но губы его кривятся. Это совершенно не мой Дэвид.

Мне хочется заплакать еще горше, но хуже всего то, что даже сейчас, даже после того, как все вскрылось, я ни на йоту не приблизилась к разгадке. Несмотря на все мои обвинения, он так и не ответил ни на один мой вопрос.

– Дэвид, просто скажи мне… – начинаю я, ненавидя себя за этот умоляющий тон, за острое желание склеить хоть что-нибудь.

– Держись от меня подальше, – обрывает он меня. Тон у него ледяной. – И от Адели тоже. Заруби себе на носу, Луиза, ради своего же собственного блага, держись подальше от нас обоих. Наша семейная жизнь тебя не касается, ты меня поняла?

Я киваю, как послушный ребенок, в мгновение ока растеряв весь свой боевой пыл. И вообще, за что я бьюсь? Я не могу взять обратно слова, которые произнесла вслух, да и не уверена, что хочу это делать. Я хочу всего лишь получить ответы на свои вопросы, а он их мне не даст.

– Я не желаю больше никогда тебя видеть, – говорит он.

Эти негромкие слова звучат как приговор. Как удар под дых, получив который я остаюсь хватать ртом воздух, а он направляется к выходу.

Потом слышится хлопок двери, и я остаюсь одна.

Совершенно уничтоженная, я оседаю на пол, съеживаюсь в комочек и принимаюсь плакать, как ребенок, неукротимо содрогаясь в долгих судорожных рыданиях.

Дэвид вне себя от злости. А я не могу даже написать Адели сообщение, чтобы предупредить ее.

33

Адель

Перед возвращением домой он заходит в бар выпить. Дэвида всегда тянет выпить, но на этот раз я ничего не имею против. Пусть уж лучше остынет. Когда он открывает входную дверь, я уже сижу за столом на кухне с заплаканным лицом. Но плакать не плачу. Пожалуй, хватит с него на сегодня рыдающих женщин.

В том, что касается Луизы, я продолжаю гнуть свою линию. Снова и снова извиняюсь за то, что ничего не сказала ему про свою новую подругу, но мне было одиноко, и я боялась, что он не разрешит мне больше видеться с ней, и вообще, я пыталась быть нормальной. Я думала, что общение с ней пойдет мне на пользу. Спрашиваю его, куда он ходил. Спрашиваю, кто она для него и почему при виде ее имени он выскочил из дома как ошпаренный. Разумеется, правды он мне не говорит, хотя, казалось бы, за столько лет уже должен был бы понять, что скрывать от меня что-то бессмысленно.