В её глазах - страница 77

Но нет. На пороге стоит он. Дэвид.

Пора длинных летних вечеров понемногу отходит, и небо уже стало серым. Отличная метафора для всего, что произошло между нами. Кровь бросается мне в лицо, и я знаю, что даже грудь у меня пошла красными пятнами. Меня начинает подташнивать. Мне страшно. Я испытываю целую гамму эмоций, которые не могу даже определить. В ушах у меня звенит.

– Я не хочу заходить, – говорит он.

Вид у него всклокоченный, рубашка выбилась из брюк. Плечи понуро поникли. Я чувствую себя каким-то вампиром. В то время как я, после того как стала лучше спать, чувствую себя полной сил, они оба, наоборот, стали слабее.

– А я и не собиралась тебя приглашать, – парирую я, прикрывая за собой дверь на тот случай, если проснется Адам. К тому же на лестничной площадке я чувствую себя в большей безопасности.

– Ключи от офиса. Давай их сюда.

– Что? – переспрашиваю я, хотя прекрасно его расслышала, и во рту у меня пересохло от сознания собственной вины.

– Луиза, я знаю, это была ты. Я никому не сказал, что ты сделала. Просто хочу, чтобы ты вернула мне ключи. По-моему, это справедливо, ты со мной не согласна?

– Понятия не имею, что ты имеешь в виду, – стою на своем я, хотя желудок у меня предательски подкатывает к горлу.

– Ты совершенно не умеешь врать. – Он упорно разглядывает что-то у себя под ногами, как будто не может на меня смотреть. – Давай сюда ключи.

– Они все равно мне не нужны.

Вызывающе вскидываю подбородок, но руки у меня, когда я снимаю ключи с брелока с ракушкой и протягиваю ему, жалко дрожат. Его пальцы, когда он забирает их у меня, на мгновение касаются моих, и мое тело предательски отзывается на это прикосновение острой тоской по нему. Интересно, он тоже это чувствует? Господи, ну и дурдом. Как я могу по-прежнему испытывать к нему такие чувства, когда в глубине души он наводит на меня ужас?

– Луиза, не суйся не в свое дело. Я уже говорил тебе это, и я не шутил.

– А я уже тебе говорила, что понятия не имею, что ты имеешь в виду. И я никуда не совалась. Я уже по горло сыта вами обоими.

Бросаю эти слова ему в лицо с горячностью, которой на самом деле не чувствую. Все это ложь, ложь, ложь. Он видит меня насквозь. Как же я это не люблю.

Он долго смотрит на меня, и я жалею, что не научилась лучше его понимать. Его синие глаза потускнели, под стать темнеющему небу, и я не представляю, что сейчас происходит в его голове.

– Держись от нас подальше. Если не хочешь потом жалеть.

– Это угроза?

Мне хочется плакать, и я даже сама не понимаю почему. Во что я ввязалась? И почему, несмотря ни на что, мне так трудно его ненавидеть, когда он вот так стоит прямо передо мной. Мой Дэвид.

Его глаза гневно сверкают. Вернулся холодный Дэвид. Незнакомец.

– Да, это угроза. Поверь мне, это именно она. Знаешь, на чем ты прокололась вчера ночью?

Молча смотрю на него. На чем? На чем я прокололась?

– Перед входом в клинику висит камера видеонаблюдения.

О господи, он прав. Я понимаю, к чему он клонит, еще до того, как он произносит это вслух. И он это видит, но все равно произносит:

– Стоит мне только намекнуть, что надо бы просмотреть вчерашние записи, и тебя в лучшем случае не возьмет на работу больше никто и никогда. В самом лучшем случае.

Он тычет в мою сторону пальцем, и я вздрагиваю. Таблетки. Папка с записями про Адель. Психотический эпизод. Социопатические наклонности. Может, это у него самого такие наклонности. Может, он не просто задумал завладеть деньгами жены. Может, он самый натуральный псих. И тем не менее, хотя он припер меня к стенке, он сам тоже будет выглядеть в этой истории не слишком красиво, если я скажу свое слово. Я тоже представляю для него угрозу.

– Не лезь в мою семейную жизнь, – бросает он напоследок, выплевывая каждое слово с таким видом, как будто это плевок лично в меня.

– Сказал мужчина, который со мной спал. Может, тебе стоит лучше побеспокоиться о себе самом, чем о том, что я делаю или не делаю?

– О, я беспокоюсь, Луиза, – отзывается он. – Можешь мне поверить, еще как беспокоюсь. – Он разворачивается, чтобы уйти, потом останавливается. – Есть одна вещь, которую мне хотелось бы знать. Одна вещь, которую мне нужно знать.

– Какую?

– Как именно ты познакомилась с моей женой?

– Я же тебе говорила. Я столкнулась с ней на улице. Я вовсе не преследовала ее.

«Не льсти себе», – хочется мне добавить.

– Это я знаю. Я имею в виду, где и когда.

Смотрю на него в нерешительности:

– Не все ли тебе равно?

– Можешь считать это моей блажью, Луиза. Я хочу это знать.

– Это было утром. Я только что отвела Адама в школу. Она возвращалась домой из клиники после того, как проводила тебя туда, а я случайно налетела на нее и сбила с ног.

Кажется, это было только вчера – и в то же самое время целую жизнь назад. С тех пор столько всего произошло. В висках у меня начинает стучать. Я загнана в угол, и, как бы сильно мне ни хотелось помочь Адели, сейчас я жалею, что повстречалась с ними обоими.

Дэвид с полуулыбкой качает головой:

– Ну конечно же.

– Что?

Он смотрит на меня, прямо мне в глаза, но его лицо остается в тени, лишь глаза стеклянно поблескивают во мраке, и его слова кажутся бесплотными.

– Моя жена ни разу не провожала меня с утра на работу.

– Я тебе не верю. Я больше не верю ни единому твоему слову.

Он по-прежнему стоит на площадке, как темный силуэт. Я захлопываю дверь, отгораживаясь от него, возвращая себе мой маленький мирок, мой безопасный кокон. Прижимаюсь ухом к двери, прислушиваясь, не раздадутся ли его шаги по бетонным ступеням, но слышу лишь стук собственного сердца, грохочущим эхом отдающийся в голове.