Духовная связь - страница 126

Он выглядел вполне безобидно, но мне вспомнились слова Адриана.

Там какая-нибудь часть Стригоя осталась в нем? Некоторая темная часть? Сам Дмитрийi утверждал, что он все еще нес часть, которая предотвратила его от когда-либо действительно любви любого.

У него и у меня всегда было разное понимание друг друга

В переполненном зале, я всегда могла найти его.

И несмотря на его озабоченность книгой, он повернулся, когда я шла к прилавку кафе

Наши глаза встретились на долю секунды.

Его лицо не выражало никаких эмоций…

и все же, у меня было ощущение, что он чего-то ждал.

Меня, вдруг до меня дошло.

Несмотря на все, что произошло, несмотря на нашу ссору в церкви…

он все еще думал, что я буду преследовать его со своей любвью.

Но почему? Он ожидал этого от меня потому, что считал меня безрассудной? Или возможно это было потому, что…

действительно ли было возможным, что он хотел, чтобы я подошла к нему?

Ладно, какая бы ни была причина, я решила, что все равно не подойду к нему.

Он слишком сильно ранил мои чувства.

Он сказал мне держаться подальше, и если это была просто игра на моих чувствах… в любом случае, я не собиралась ему подыгрывать.

Я бросила на него надменный взгляд и резко развернувшись, подошла к стойке с едой.

Я заказала чай и шоколадный эклер.

После секундного размышления, я заказала второй эклер.

У меня было чувство, что это собиралось быть одним из тех плохих дней.

Мой план состоял в том, чтобы поесть снаружи, но поскольку я поглядела в окно я мог только только разобрать образец капель дождя, поражающих стекла.

Черт.

Я быстро рассмотрела вариант борьбы с погодой и возможность куда-нибудь пойти со своей едой, но я не собиралась позволить Дмитрию запугать меня.

Приглядев столик подальше от него, я вознамерилась занять его, поддерживая свое намерение не смотреть и не признавать его.

"Эй Роза.

Ты пойдешь сегодня на Совет?"

Я остановилась.

Один из стражей Дмития заговорил со мной и дружественно улыбнулся.

Я не могла вспомнить имя парня, но он казался хорошим всякий раз, когда мы видели друг друга.

Я не хотела быть грубой, и так, неохотно, было огрызаться — даже при том, что это означало оставаться около Дмитрия

"Ага, сказал я, убедившись, что мое внимание направленно только на стража.

Прежде чем ответить, я укусила эклер.

"А они позволят тебе там присутствовать?" спросил другой стражник.

Он тоже улыбался.

На секунду мне показалось, что они подкалывают меня, из-за моей прошлой вспышкой 'праведного гнева' перед Советом.

Но нет…

это было не так.

Их лица выражали одобрение.

"Это отличный вопрос," призналась я.

Я укусила свой эклер.

— Но я должна хотя бы попробовать.

И буду стараться там прилично себя вести."

Стражник, задавший этот вопрос, усмехнулся.

"Очень надеюсь, что не будешь.

Эта кучка снобов заслужила трепку, которую ты им тогда задала, из-за этого глупомого 'закона о возрасте'."

Другие стражники соглашаясь с ним, кивнули.

"Что за "закон о возрасте"?" спросил Дмитрий.

Скрепя сердце, я все же взглянула на него.

Как и всегда, он лишил меня возможночти нормально дышать.

Останови это, Роза. Я выругалась на себя.

Ты зла на него, помнишь? И ты выбрала Адриана.

"Закон королевских Мороев, которые считаю, что посылать шестнадцатилетних дампиров сражаться со Стригоями — то же самое, что и восемнадцатилетних," — сказала я.

Я сделала еще один укус

Дмитрий так быстро поднял голову, что я чуть не подавилась едой

Что шестнадцать летних посылают бороться с Стригоями? "Его стражи напряглись, но не делали ничего иного.

Это позволило мне уловить момент и снова откусить эклер.

Когла я наконец смогла говорить, я была почти испуганна.

"Это и есть закон.

Теперь Дампиры заканчивают образование, когда им исполняется 16."

"Когда это случилось?" потребовал он.

"Всего день назад.

Никто не сказал тебе?" я оглянулась на стражей за ним.

Один из них пожал плечами.

У меня сложилось впечатление, что возможно они и верили в то, что Дмитрий снова дампир, но они не были еще готовы с ним общаться.

Все его общественные контакты ограничивались общением с Лиссой и следователями.

"Нет."

На лбу у Дмитрия появились морщинки, так как он обдумывал услышанные новости.

Я ела свой эклер в молчании, надеясь, что это заставит его заговорить.

Так оно и произошло.

"Это глупо," сказал он.

"Даже исключая нравственную сторону, они к этому не готовы, они слишком молоды.

Это самоубийство."

"Я знаю.

Таша представила по-настоящему хорошие аргументы против этого.

И я тоже."

Дмитрий одарил мне подозрительным взглядом, в частности когда некоторые его стражи улыбнулись.

"Это было закрытое голосование?" спросил он.

Он говорил со мной серьезно и сосредоточенно, в том стиле, который определял его как стража.

И я решила, что это намного лучше, чем его депрессия.

Это было так же намного лучше чем то, когда он прогонял меня.

"Очень близко.

Если бы у Лиссы было право голоса, этот закон никогда бы не прошел."

Ах," сказал он, играя с краями своей чашки

"Кворум."

"Ты знаешь об этом?" удивилась я.

"Старый Моройский закон."

— Я слышала тоже самое.

"Что оппозиция пытается сделать? Заставите Совет изменить решение или получите для Лиссы право голосования за Драгомиров?"

"Все.