Говорящие с... - страница 323
Эша развернулась и уже была готова прямо так, впригибку, порскнуть обратно в свою пристройку, но что-то заставило ее передумать, и она вновь осторожно выпрямилась и вытянула шею.
В комнате ничего не изменилось. Судя по всему, девчонка даже не шелохнулась. Она сидела в том же положении, и глаза ее, не мигая, все так же смотрели сквозь стекло точнехонько на Эшу. Шталь выпрямилась совсем, потом чуть повела рукой перед окном. На бледном лице за стеклом не дрогнул ни один мускул, и ресницы не шевельнулись. Девчонка не видела ее. Эша легко постучала ногтем в стекло - никакой реакции. Только пальцы чуть передвинулись, крепче сжимаясь на ручке зонта, который прикрывал девчонку сзади тугим красным куполом. Нелепейшая картина.
Зачем зонт в комнате?
Дверь вдруг приоткрылась, и в комнатку сонной походкой вошел специалист по маньякам. Эша снова дернулась вниз, потом вновь осторожно выглянула и увидела, как Ларка беззвучно шевелит губами. Потом она протянула руку, подергала сидящую за руку, и Шталь услышала, как та взвизгнула:
- Уйди от меня!
Это был очень странный звук. Женский визг - это, как правило, нечто очень живое, мощное, звонкое. Но звук, который услышала Шталь, был удивительно мертвенным, бледным, словно на Ларку огрызнулся призрак. Девчушка, отдернув руку, нерешительно-нервно затопталась возле кровати, а ее сестра вновь превратилась в статую.
Господи, да эта ее Мила, похоже, на наркоте! Причем на тяжелой.
Не выдержав, Шталь снова постучала ногтем по стеклу, а, когда Ларка испуганно оглянулась, помахала ей рукой, надеясь, что та спросонья не примет ее за какое-нибудь чудище и не разразится воплями. Но, судя по обрадованной улыбке на лице специалиста, Ларка разглядела в ночном окне достаточно, и Эша, прижав палец к губам, махнула в сторону стены. Ларка кивнула и вылетела из комнаты. Оглядевшись, Эша прижала к лицу ладонь, поймав чуть не вырвавшийся чих, и скользнула к соседнему окну, которое почти сразу же тихо отворилось, и в дождь выглянула Ларкина мордашка.
- Че?
- Ты можешь мне кое-что дать? - прошипела Шталь. - Обещаю, я покатаю тебя на машине. Скорее всего, я даже покатаю тебя на двух машинах.
- А че надо-то?
- Я видела у твоей мамы дождевик. Принеси мне его. Я верну.
- Ты идешь ловить маньяка?! - немедленно сделала восторженный вывод Ларка, и Туман в своей будке что-то встревожено пробурчал.
- Вообще-то нет.
- А-а, - специалист тут же посмурнел. - Значит, за водкой.
- А других версий нет? Или все ваши жильцы по ночам ходят только за маньяками и водкой? У меня свидание, ясно?
- Ха, да у нас тут и мужиков нет никого! - Ларка захихикала. - Во всяком случае, мамка так говорит.
- А я его с собой привезла. В багажнике оставила. Он неприхотливый.
- Не хочешь говорить - не надо! - буркнул специалист. - Щас принесу.
Ларка исчезла и через несколько минут вновь высунулась в окно, протягивая Шталь скомканный дождевик и, к ее удивлению, небольшой топорик, на котором даже в темноте отчетливо виднелся толстый слой ржавчины.
- Топор я не просила, - заметила Эша. - Впрочем, давай. Как выключается ваша собака?
- Хм, - сказала Ларка и, как была в ночнушке и босиком, вдруг проворно выкатилась через подоконник на улицу, чавкнув по мокрой земле пятками. Шталь едва успела набросить на нее свою куртку, почти полностью скрывшую под собой специалиста. Куртка с сочными шлепками метнулась прочь, чем-то брякнула, ругнулась, после чего послышался негромкий собачий скулеж, скрип ворот, и голос Ларки от забора сказал:
- Давай! А ты долго? Могу подождать.
- Не вздумай! - Шталь замоталась в хрустящий дождевик и проскользнула в приоткрытые ворота. - Иди спать!
- А как же ты обратно? Нашумишь - мамка будет ругаться.
- Я ей денег дам.
- Тогда не будет. А сейчас тогда чего ты ее не попросила?
- То есть, на машине мы уже кататься не хотим?
- Пойду спать, - сказал специалист.
* * *
Вообще-то Эша любила гулять по ночам и никогда не испытывала особенного страха перед темнотой и перед тем, что к ней могло прилагаться. Она знала всякие ночи - ночи в мегаполисах и в крохотных городишках, ночи шумные и ночи первозданно безмолвные, ночи, пронзенные электрическими лучами, и ночи, наполненные мраком столь густым, что его, казалось, можно было резать ножом, ночи, в которых бродил кто-то опасный, и ночи, в которых будто вообще никогда не бывало ничего живого. Ночи холодные и жаркие, ночи ветреные, ночи снежные и дождливые. Ночи, полные событий, и ночи, проходящие незаметно. Всякие бывали.
Эта ночь была странной.
Дело было не в бесконечном ливне и не в том, что Эшу вынесло под него в крайне простуженном состоянии и ноги она уже промочила насквозь давным-давно. Дело было в чем-то другом, и Эша поняла, в чем именно, только пройдя несколько кварталов. Для столь маленького города в столь плохую погоду ночь была слишком людной.
Люди попадались ей везде - на остановках, во дворах, перед подъездами, возле ларьков и магазинов, давно закрывшихся до утра. Это были очень молчаливые люди. Они стояли и сидели, подняв над собой мокрые купола зонтиков, лишь некоторые шли куда-то медленной, задумчивой походкой, и каждый шел один - тихие, сливающиеся с мраком тени, изредка выныривающие в кругах бледного света фонарей. Шум ливня погребал под собой все звуки шагов, и Эше казалось, что город наполнен призраками. Они скользили мимо и пропадали во тьме среди тугих нитей дождя, да, может, то и были призраки. Только однажды Шталь встретился совершенный непризрак - он шел громко, заглушая ливень, то и дело непризрачно шлепался на асфальт, что-то пел простуженным голосом и был абсолютно непризрачно пьян. Увидев шествующий мимо дождевик, содержавший в себе Эшу, он остановился, очевидно, пытаясь определить пол проходящего мимо, но потом махнул рукой и побрел дальше.
