Танкист, или «Белый тигр» - страница 12
Катуков не успел закончить — столь не понравившийся экипаж уже был в машине. Танк рванул, и почти бесшумно (что удивительно для грохочущих T-34), промчался мимо отцов-командиров, которые чуть папиросами не подавились. Возлюбленная сержанта Крюка намертво приклеилась к сидению. В глупых глазах буренки застыл непередаваемый ужас. Она напрасно страдала — вцепившийся в рычаги Найдёнов ее попросту не замечал. Проскочив между двумя «виллисами» (и не задев их!) на глазах изумленной комиссии, «тридцатьчетверка» развернула башню — и далекий сарай сложился как карточный домик. Но не таков был Иван Иваныч, чтобы успокоиться — на полном газу «экспериментальный» влепил в одно и то же место три фугаса подряд (Бердыев, играючи, один за другим досылал снаряды). Еще разлетались осколки и комья, еще только-только докатился грохот последнего разрыва, а Иван Иваныч развернулся и в метре от проглотивших слюну полковников осадил машину. Пыль побелила сапоги штабных щеголей. Катуков так и застыл с папироской — а лейтенант-механик уже по пояс высовывался из люка.
— «Белый тигр», — хрипло сказал Иван Иваныч. — «Белый тигр»!
И, окончательно поразив генерала, который был опытным охотником, как-то настороженно, совсем по-волчьи принюхался.
В штабе готовившегося к прорыву на Бобруйск Первого Танкового Ваньке уточнили задачу.
«Тигр» появился в районе Вольховиц — Облатки, опять-таки каким-то невероятным образом сумев просочиться в глубину обороны. Вопрос, как немцу удалось сделать рейд в условиях полного бездорожья, загнал разведку корпуса в безнадежный тупик — на месте прорыва лежали болота, которые окружала вековая сосна. Однако следы сверхтяжелых гусениц остались на лесной дороге по эту сторону трясины. Созданная монстром просека впечатляла; деревья, в обхват толщиной, были разбиты вдребезги. Логово представляло собой почти трехметровую по глубине яму — чудовищная сила мотора позволила развернуться на месте, вывернув корни и дерн. Упавшие березы и сосны довершили маскировку. Все поле перед засадой было покрыто почерневшими «тридцатьчетверками». Многие машины пытались уйти — башни валялись перед разбитыми корпусами — ударяющие сзади снаряды их попросту скидывали. Двадцать три «коробки» выгорели дотла. Еще четырнадцати требовался ремонт. Когда Ваньку доставили к месту побоища, «смерш» работал полным ходом. На краю леса желтела песком могила с целой горой танкошлемов. Гарь и запах резины пропитали и поле, и лес.
Приставленный к Черепу разведчик Федотов, фронтовой майор, внешне расслабленный, но готовый в любой момент играючи перегрызть человеку горло (неоднократно бывая в немецких тылах, самолично, хорошо отработанным движением «финки» он отправил к праотцам чуть ли не целую роту), хмуро наблюдал за тем, как обгоревший лейтеха затрясся при виде десятков железных останков.
Разведчик вынужден был следовать за сумасшедшим. Тот, оглядываясь по сторонам, постоянно опускаясь на землю и что-то вынюхивая, растирал пальцами земляные комья. Порой он садился на край злосчастной дороги и разговаривал сам с собой. Внешне невозмутимый охранник вышагивал следом, словно журавль, постегивая прутиком по голенищу и тихо костеря Найдёнова — при всем своем безрассудстве скелет запретил курить. Между тем, трофейная пачка в нагрудном кармане чистенькой гимнастерки майора пахла ядреным качественным табаком. Разведчик Федотов невольно глотал слюну, а Найдёнов, вновь обращаясь к полю, по которому раскидались сгоревшие танки, принюхивался, бормотал — и текли его слезы.
Начштаба Первого танкового полковник Барятинский рассматривал Ваньку не с меньшим пессимизмом.
— Мы нашли перешеек между болотами, — доложил разведчик, подкрепляя уверенность картами. — Танк мог прорваться только таким путем. Затем в этом месте устроил засаду… Хотя — озадаченно добавил Федотов, подобно многим другим сбитый с толку поистине мифическими возможностями «Белого тигра». — Непонятно, как ему все-таки удалось не завязнуть.
Полковник уныло взглянул на танкиста. Он неплохо знал Катукова, а еще лучше — маршала Жукова (тот несколько раз уже наведался в корпус). Нужно было что-то делать с присланной «тридцатьчетверкой», и ее, мягко говоря, странным командиром, который, вместо того, чтобы обретаться сейчас в самом глубоком госпитале ерзал напротив. Начштаба заскреб затылок. По всему фронту и на участке Первого скопились массы людей и техники. Барятинский отдавал себе отчет в невиданной неразберихе, которая развернется сразу же после артподготовки. Все машины корпуса, а, затем, и целых четырех танковых армий, будут брошены в бой. В радиусе пятисот километров, в бесконечных лесах и болотах закрутится гигантская мясорубка. Ловить Призрак в условиях столь грандиозного побоища, значит, копаться в стоге сена в поисках даже не иглы, а хлебной крошки.
— Если верить разведке, «Тигр» убрался к своим? — вновь поднял он майора.
Снисходительно покосившись на беспокойного Ваньку, разведчик кивнул. (В то время, когда Найдёнов прислушивался и принюхивался, зоркий Федотов времени не терял, определив место разворота танка и явные следы его отхода. Сомнений не оставалось — нашкодив, «Тигр» каким-то неведомым образом перелетел обратно).
Конечно, возможности удивительного монстра ни в какие ворота не лезли, но, поразмыслив, Барятинский все же принял решение — лейтеху отправить в немецкий тыл, наведя гать при помощи партизан и роты саперов: — и придать экипажу уже изучившего местность майора. Пусть ищут там. Полковник отдавал себе полный отчет в нелепости подобного — разумеется, чудовища давно уже и след простыл — но вынужден был хоть как-то отреагировать.
