Похождения Штирлица (Операция 'Игельс') - страница 20
Ночью Штирлицу не спалось. Он очень боялся пропустить связь с Центром, хотя и знал, что Центр от него просто так не отвяжется.
Часа в три ночи Штирлиц включил рацию. Из большого динамика послышалось зверское шипение, погромыхивание и скрежет. Штирлиц чертыхнулся и, достав отвертку, полез внутрь рации. Через двадцать минут он вылез оттуда, недоуменно глядя на обугленный совок и пытаясь понять, что это такое. Решив не заниматься расследованием, он бросил совок в окно. Там раздалась возня и ругательства. Разведчик не знал, что не ему одному интересно, что же такое сообщит Центр. Штирлиц включил рацию и пошел искать радистку. Без радистки у Штирлица работа не спорилась. За неимением лучшего он за два дня обучил негритянку стучать по ключу обеими руками. Негритянка быстро поняла, чего от нее хочет Штирлиц и не сопротивлялась. Из окна появилась заинтересованная физиономия Бормана.
- Ну? - вопросительно посмотрел он на Штирлица.
- Чего тебе? - спросил Штирлиц. - Быстрей давай, - попросил Борман. -Думаешь, легко на карнизе висеть?
- Не знаю, - сказал Штирлиц, вытаскивая у Бормана из кармана моток веревок, четыре булавки и коробку кнопок. Борман угрюмо засопел и исчез в темноте, а Штирлиц задернул штору. Он не любил, когда кто-нибудь мешал ему работать с радисткой.
Посадив радистку, на стул он велел ей не дергаться и слушать. Негритянка обнажила белые зубы и надела наушники. Вскоре она стала записывать корявыми буквами:
"Говорит Киев. Киевское время..."
Штирлиц громко сказал нехорошее слово радистке, но она не обиделась, потому что не поняла. Перестроив рацию, Штирлиц согнал радистку со стула и стал слушать сам. Истинное сообщение гласило:
"Алекс - Юстасу.
Товарищ Юстас! По сообщениям доверенных лиц, некто из бывших офицеров Рейха собирается торговать наркотиками с США. Найдите и обезвредьте. Алекс."
"Уже успели", - подумал Штирлиц.
В окне показалась физиономия Бормана.
- Ну, как? - спросил он.
- Молча, - угрюмо сказал Штирлиц, отбирая у него очередную партию веревки, булавок и гвоздей. - И когда ты только успеваешь, - сквозь зубы процедил Штирлиц, бросая горлопанящего Бормана вниз. Там раздался грохот и возня. Штирлиц, обиженный до глубины шпионской души, ударил молотком по рубильнику рации, которая иначе не выключалась, разбил лампочку (выключателей на вилле Фиделя не было, и свет горел круглые сутки) и лег спать.
ГЛАВА 3
Ночью он проснулся от тихого шороха. Опытный советский разведчик не вскочил и не заорал "Спасите, воры", как сделал бы китайский или парагвайский шпион. Штилиц тихо лежал носом к стенке и не шевелился. Кто-то шарил по комнате. Он лазил по всем темным углам, заглянул под кровать, прошелся даже по Штирлицу, с кряхтением перелезая через него, затем высморкался в одеяло и залез в рацию.
Такой наглости Штирлиц не выдержал. Тихо встав, он спокойно подошел к рации, внутри которой кто-то чихал и ругался на тесноту. Ругань, как понял Штирлиц, была на непонятном языке. Разведчик послушал немного притязания ночного визитера, раздающиеся из рации, затем отыскал отвертку, завинтил крышку и лег спать.
Проснувшись утром, он не стал смотреть, кто же все-таки залез к нему ночью и теперь громко храпел в недрах рации. Штирлиц не любил делать то, что можно было бы сделать потом.
Спокойно позавтракав и обсудив с остальными офицерами качество, недостатки и превосходства негритянок, Штирлиц пришел обратно к себе и стал развинчивать рацию.
Оттуда, сопя, вывалился кто-то, совершенно Штирлицу незнакомый. Приведя своего пленника в чувство пинками, Штирлиц посадил его на стул и начал допрос. Штирлиц владел английским еще хуже, чем японским, а по-японски он вообще не знал ни слова. Пришлось обучить шпиона говорить по-немецки и ругаться по-русски, так как привлекать к такому делу Шелленберга, знавшего все языки, совсем не хотелось. Шпион быстро объяснил Штирлицу, чей он шпион и чего хотел свистнуть у Штирлица. Кроме вчерашней шифровки, ему ничего не было нужно.
Чтобы отвязаться от назойливого шпиона, Штирлиц подарил ему свои носки, дал в нагрузку пару пинков и отпустил. С американской разведкой связываться не хотелось - это пахло конфликтом с Шелленбергом, который считал себя полномочным представителем ЦРУ в Рейхканцелярии.
Одними носками от шпиона отделаться было не так то просто. Он попробовал перевербовать Штирлица, но так как русский разведчик сказал ему очень непонятную фразу из трех слов, шпион выругался по-английски и решил к Штирлицу не приставать.
Штирлиц сел и задумался. Задание, данное ему Центром, обещало множество приключений, связанных с погонями, перестрелками и таинственными похищениями документов. Так Штирлицу представлялось каждое очередное дело, но обычно оказывалось, что самое крупное приключение связано только с очередной пакостью партайгеноссе Бормана. Штирлиц вздохнул и достал бутылку водки. Стаканов не было, а с горла Штирлиц пил только в исключительных случаях.
Радистка куда-то пропала, в противном случае можно было бы послать за стаканом ее. Штирлиц вздохнул еще раз.
"Интересно, едят ли негры тушенку?" - подумал Штирлиц. В коридоре послышались шуршащие шаги. Партайгеноссе Борман полз по коридору на коленях и протягивал веревку. Очередное адское устройство Бормана обеспечивало одновременное обслуживание двенадцати жертв. Некоторое время Борман проторчал около апартаментов Штирлица, ожидая, пока тот выйдет. Испытать новое устройство на Штирлице - такова была давняя мечта мелкого пакостника. У Штирлица не было ни малейшего желания ни быть стукнутым кирпичом по затылку, ни быть облитым кипятком. Жесткие кокосовые орехи, яичная скорлупа и шкурки от бананов тоже не предвещали ничего хорошего. Штирлиц молча сидел и ждал.
