НЧЧК. Теория Заговора - страница 161
– Я не сомневался, что что-то такое будет. Ну что ж, как-нибудь справлюсь.
– Балрога драного ты справишься! – Я все-таки разозлилась и не стала больше это скрывать. – И лысого Моргота я оставлю за каким-то паршивым предателем с его жестяным ящиком последнее слово!
– Так ты можешь это исправить?
– Исправить – не могу, и никто не сможет. Но вариант есть. Если ты согласишься, я просто перекрою все твои ментальные каналы. Не как мысле-блок, а наглухо. Вообще.
– Типа ампутации? – Он недоверчиво вздернул бровь.
– Типа. – Я кивнула. – Если любое ментальное воздействие может иметь такие последствия для тебя, так мы просто исключим саму возможность такового воздействия. Причем это довольно просто, – вот тут я лукавила. Нет, совсем не просто и сил отнимет у меня немеряно, однако кем бы я была, если бы отпустила его в неизвестность беззащитным? – Ломать ведь – не строить.
– Неуязвимым стану. – Бывший напарник ухмыльнулся. – И никто не сможет мысленно со мной связаться?
– Практически никто, – подтвердила я, а потом все-таки уточнила. – За исключением меня. Если я буду ставить эту защиту, меня блокировка не станет воспринимать как угрозу, так что я смогу воздействовать на твое сознание. Если захочу. Но я не стану. Нет, я не прошу, чтобы ты верил мне на слово… после всего. Я понимаю, то, что случилось на набережной… ты вряд ли сможешь это забыть. Но у меня не было другого выхода. И там, в камере…
– Не напоминай.
– Не буду. Ну, так как?
– А у меня есть выбор? – невесело усмехнулся он.
– Вообще-то нет. – Я печально пожала плечами. – Если, конечно, ты не надумаешь перевестись из НЧЧК в постовые.
– И мне придется снова… открыть тебе сознание? – Он, наверное, и сам не заметил этой крошечной паузы в словах, но мне она сказала все. Так и есть, он не забыл и не забудет того, что я сделала с ним на набережной. В общем-то, неудивительно. Я бы тоже не забыла.
– Нет, не придется. Там… немного другая методика. – Эту самую методику мне придется придумывать на ходу, похоже. – Довольно быстро и практически не больно. Просто дай мне руку и глаза закрой.
Чушь собачья, не нужен был никакой тактильный контакт для этой процедуры, да и разницы особой для меня не было, открыты у него будут глаза или нет. Просто мне нестерпимо хотелось взять его за руку… на прощание… и не хотелось, чтоб он это понял. А повода не было, вот я его и придумала.
Что до блокировки, то это действительно было быстро, и я практически уверена, что не больно. Наглухо запечатать все ментальные каналы, замкнуть систему саму на себя. Получилось все гораздо легче, чем я ожидала, так что я смогла еще целую минуту просто сидеть и держать его за руку. Но вечно это длиться, конечно, не могло.
– Вот и все. – Я осторожно отняла ладонь и глянула на часы.
– Ничего вроде бы не изменилось. – Эрин повел плечами, прислушиваясь к себе.
– А ты и не должен ничего чувствовать. Разницу потом заметишь. – Остановить взглядом секундную стрелку не получилось, она неумолимо пробежала очередной круг. И в самом деле, пора заканчивать. – Твой поезд сейчас подадут. Пойдем, я провожу тебя до вагона.
* * *
Само прощание на перроне получилось скомканным. Эринов мобильник без остановки взрывался пронзительными звонками, словно все знакомые одновременно истосковались по голосу эльфа. Звонил оборотень Френк, ставший личным телохранителем Наследницы, и передавал от неё привет с наилучшими пожеланиями, звонил Дзир – уточнить, когда встречать героя на вокзале, звонил Ытхан – поздравлял и ругался, а еще так некстати напомнили о себе леди Лаириэль, родители Линдиссэ и пресс-атташе Владычицы. Эрин что-то говорил в ответ, не слишком задумываясь о смысле слов и неотрывно глядя на курившую сигарету за сигаретой напряженную Нолвэндэ. Ей безумно шла и эта прическа, и пресловутая аристократическая бледность, и безупречный с точки зрения покроя деловой костюм столь любимого мыслечтицей оттенка оливкового.
Когда до отхода «Короны Дарина» осталось пять минут, Эрин решительно отключил телефон, но и это не помогло. Любые слова застревали в горле. Просить прощение поздно, объясняться… уже вроде бы все всем ясно и понятно.
– Пожалуй, я пойду.
– Да, тебе пора, – кивнула Нол. – Удачи.
– И тебе.
Он хотел было обнять девушку на прощание, но постеснялся, словно подросток, до немоты смутился собственных мыслей и поспешил скрыться в вагоне.
Эрин не стал выглядывать в окошко, а Нол – махать вслед ладошкой. Она просто развернулась и ушла, не оборачиваясь.
* * *
Гномские поезда никогда не нарушают свое расписание; «Корона Дарина» отошла от перрона вовремя. Очень вовремя, во всех смыслах. Задержись «Гном-Экспресс» хотя бы еще на минуту – и я не выдержала бы больше. Кто знает, чем обернулись бы эти долгие проводы? Вряд ли лишними слезами. Но вот схватить его за руки, удержать, заорать на весь вокзал: «Не уезжай! Балрог тебя подери, подай рапорт, попроси о переводе, сделай же хоть что-нибудь, чтобы остаться! Здесь, со мной… Неужели ты этого не хочешь?!» Сделать все это – и расплатиться потом, как водится. Не только потому, что эльфийские клятвы нерушимы и не прощают попыток их преступить. Не потому, что месть судьбы за такие попытки будет скорой и жестокой, как уже неоднократно проверено моими дорогими предками. В конце концов, что стоят эти клятвы и отчего бы в очередной раз не проверить их на прочность? Нет, не поэтому, совсем даже не поэтому. Если бы дело было только в клятве или только во взаимном недопонимании! Проклятье, да я тогда была бы счастлива побороться! В конце концов, борьба – она у нас в крови. Сами создаем себе трудности, сами преодолеваем. И если стены нет, то мы ее с удовольствием построим, дабы было потом, что пробивать головой.
