Принцесса и ее рыцарь. - страница 66
Потом, заметив, как девчонка все ниже склоняется к гнефе, стараясь спрятать чуть кривящиеся от боли и усталости 1убь, я решительно отобрал у нее инструмент и отправил наверх укладываться спать, а сам уселся ждать Ариана. Рыцарь явился нескоро, довольный и счастливый, улыбающийся во весь рот, Я хоть и хотел обсудить с ним странные рассказы мастера Оритарэля и самой Ксенон, понял, что толку не добьюсь — он просто не способен сейчас внимать голосу разума и говорить о серьезных вещах, поэтому молча отправился в свою комнату.
А там меня поджидал сюрприз. Войдя в комнату, я с изумлением обнаружил на своей кровати мирно спящую Ксенон. Девчонка в одежде и сапожках свернулась аккуратным клубочком на подушках, подложив себе под щеку ножны с ниратой и сладко посапывая, Прямо жалко будить. Но какова нахалка! Влезть прямо на чистые наволочки, которые только что поменяли по моей просьбе после жуткого утреннего гостя, в сапогах! Но надо заметить, во сне она смотрится куда лучше, чем когда бодрствует,— лицо нежное, спокойное, совершенно безмятежное, не искривленное ее вечной циничной ухмылочкой и насмешливым прищуром глаз. И не скажешь, что за этими пухлыми губками прячется острый язычок, который пару столетий назад просто отрезали бы вместе с головой за несколько ехидных фразочек, отпущенных по адресу мужчин, что под этим высоким чистым лбом роятся разнообразные вредительские мысли, а эти изящные лапки, расслабленно лежащие на покрывале, способны подстраивать потрясающие пакости окружающим.
Ксенон тихо вздохнула и улыбнулась легкой, счастливой полуулыбкой, видимо, ей снилось что-то хорошее. Интересно, это ее явление можно рассматривать как капитуляцию? Похоже, что, как бы мне этого ни хотелось, наверное, нет — иначе бы она разделась и улеглась нормально, а не седалищем на подушки. На моих глазах девчонка что-то пробормотала и повернулась на другой бок. Рубашка на спине поползла вверх, я наклонился, рассматривая многочисленные шрамы и ссадины... и тут же получил кулаком по скуле от мгновенно подхватившейся иномирянки.
— Мрато! — Если бы не моя реакция, щеголять бы мне еще и с синяком по соседству с девчонкиными царапками.
— Ч-черт! — Ксенон замахнулась мигом выхваченной ниратой, но, разглядев меня, устало выдохнула и отвела с лица растрепанные волосы.— Эло, я же просила не подходить ко мне, когда я сплю! Или тебе так хочется пасть от моей полусонной руки?!
— А чего ты, собственно говоря, спишь на моей кровати?! — делано возмутился я, одновременно стараясь мягко придержать тут же оскорблено рванувшуюся с покрывала девчонку.
Не получилось, она отскочила к двери, глядя на меня с таким негодованием, будто это я ее спальню оккупировал.
Явздохнул. Ну вот и пойми этих женщин! Сама в комнату явилась, сама на кровать улеглась, а теперь еще и чем-то не довольна!
— Да я обсудить кое-что хотела! С Арианом говорить невозможно, он летает на крыльях любви и если и способен о чем-то поддерживать разговор, так только о своей дражайшей невесте. Откуда ж я знала, что ты внизу еще невесть сколько сидеть будешь?! Ладно, тогда я пошла спать.
Она приоткрыла дверь и выскользнула в коридор прежде, чем я успел ее задержать.
— Подожди! Что ты хотела обсудить?
В комнату просунулась голова Ксенон и ладонь с зажатой в ней ниратой. Меч стремительно крутанулся в пальцах, потом красноречиво нацелился острием на меня.
— Какая тебе разница? Завтра поговорим, у меня не горит! дверь захлопнулась, девчонка, негромко замурлыкав какую-то песенку, двинулась по коридору, судя по звуку, постукивая ножнами по стенам. Я улегся на кровать, машинально подпихнув под голову подушку. И чего Ксенон было нужно?!
«Путь к сердцу лежит через желудок!» — сказала пуля со смещенным центром тяжести.
Ксенон
Гадкий эльф, вместо того чтобы спокойно и внимательно выслушать просьбу о взаимном сокращении вооружения и перемирии, выпер меня в коридор и, судя по легкому скрипу кровати, туг же завалится спать. Подумаешь! Мне и еще одну гадость ему не жалко организовать, даже если расплачиваться за нее опять придется собственной шкурой. Я зашла в свою комнату, разделась, полюбовалась в зеркало на покрытую шрамами спину и последовала эльфьему примеру, предварительно попытавшись спихнуть на пол разлегшеюся поперек кровати Шэра. Но мой щеночек уже весил так немало, что я потерпела неудачу и, вздохнув, была вынуждена пристроиться вместе с Тэрриэт на самом краешке кровати, молясь не свалиться ночью.
Утром я обнаружила, что Шэр все-таки устыдился (а может, я просто запинала его во сне) и, оставив всю кровать в моем распоряжении, переместился на коврик под окном. Но, к сожалению, выяснилось это, только когда я, по-прежнему жмущаяся на самом краю, все-таки грохнулась с кровати на пол на парус Тэрриэт, трепетно прижимаемой к груди. Встав, почесав пострадавшую при падении пятую точку и шепотом выбранив щенка, глядящего на меня невинными круглыми глазами, я полезла под кровать за торбами, дабы достать чистую рубашку, и внезапно решила надеть платье. В самом деле, почему бы и нет?! А то бегаю как подстреленная в этих штанах и уже перестала чувствовать себя девушкой — так, нечто среднее, заджинсованное и спортивное.
Обрядившись в эльфье подношение, я с восхищением обозрела себя в зеркало. Умеют же шить, а! Даже вечернее платье на выпускной вечер в школе, долго и придирчиво выбиравшееся по всем известным мне торговым точкам города, сидело, кажется, хуже, чем творение эльфийского портного. Нежно-голубой цвет платья прекрасно оттенял мои глаза, да и тонкая оранжево-бежевая вышивка по вороту была очень уместна. Я зря опасалась длины подола и падений, которым она может поспособствовать,— юбка была не цельной, а с двумя разрезами до колен, причем не по бокам и смещенными немного вперед. Правда, пришлось помучиться, застегивая многочисленные мелкие крючочки на спине, но результат определенно того стоил!
