А обещали сказку… - страница 50
– Марина! – Патетически. – Так нельзя. А замуж? Довод убил.
– Остаюсь котенком. – Мрачно. Фея чего-то захихикала в углу. Все трое мрачно на нее смотрим.
– Чего ржешь? – Мурз. Ошарашенный перспективой и дальше бегать в виде человека.
– А она больше не может колдовать. – Хихикнула фея. – Так что…
Здоровенная сковородка взмыла в воздух и врезалась в противное лицо с длинным тоскливым гулом. Все почему-то с укором посмотрели на меня.
– Врет она все. – Смущенно. – Все я умею.
– Интересно, а я умею? – Заволновался Мурз. И в кашляющую фею врезалась вторая сковородка.
– Ура! – Радостно.
Фея сжимала в руках сковородки и ошарашено смотрела на нас, хлюпая разбитым носом. А нефиг.
– Но… я не понимаю. – Растерянно. Она же.
– Разберемся с этим позже. – Вирх. – А теперь… надо решить, что делать с феей и отправляться в город. Я покивала. Мне тоже здесь не нравилось. Фея замерла, настороженно глядя на нас и не ожидая ничего хорошего.
– Предлагаю ее повесить. – Мурз. Сонно. Опять лежа на лавке. Фею перекосило, она до боли вцепилась в сковородки.
– Закопать. Но сначала кол в сердце. – Вирх.
– И в задницу. – Котенок. Мстительно.
Фея смотрит так, будто это я ей всю жизнь поломала и чуть не убила напоследок.
– Слишком сложно, – качает головой Хорт. – Она же уже мертва. Так что из земли вылезет, а в петле будет дергаться.
С уважением на него смотрим. Фея – с надеждой. Хорт как раз моет посуду, поливая на руки из старого ржавого умывальника.
– Лучше просто сжечь – надежнее, да и не воскреснет больше. Сковородки с грохотом упали на пол. Мы все обдумываем предложение.
– Я вам еще пригожусь. – Пискнули из угла.
– А мне тебя видеть двадцать четыре часа в сутки рядом не хочется, – насупилась я, – так что…
Но тут фея вспыхнула, фигура ее окуталась туманом… И вот уже перед нами сидит миниатюрная белая кошечка повышенной пушистости и с длинным шикарным хвостиком. Смотрит очень жалобно, приподняв правую лапку и тихо мяукнув.
Мурз сел(а), глядя на кошку расширенными глазами. У меня отвисла челюсть.
– Марин, а можно, я заклинание повиновения на себя перекину? – Напряженно. Смотрю на девушку, неуверенно киваю. Широкая улыбка тайного садиста пугает всех.
– Иди сюда. – Потягивают к пятящейся кошке руки. – Не обижу… наверное.
У кошки дергается глаз и ухо. Вспышка, туман. И вот уже перед нами небольшая белая птичка, с клювиком и тонкими лапками.
Мурз обиженно нахмурилась и легла обратно на лавку. Не знаю кто как, а я вздохнула с облегчением.
– Так как… можно остаться? – Жалобно. Но продолжая коситься на Мурза.
– Верни меня обратно в свое тело, и можешь оставаться, – махнула я лапкой. Знаю, знаю – добрая я чересчур.
Птичка довольно что-то прочирикала, взлетела под потолок. И уже через минуту в глазах помутилось, меня куда-то мотнуло, и очнулась я уже на лавке, а перед глазами был покрытый паутиной потолок. Со стола тихо мяукнули.
Я улыбнулась. А белая птичка села на балку и вопросительно посмотрела на меня.
– Как звать-то тебя? – Все еще улыбаясь.
– Дубина.
– Не повезло, – ошарашено.
– Так ты же меня так и назвала.
– Да? – Смутные воспоминания битвы на празднике. – А, ну да. Прости…. В смысле так тебе и надо! Птичка только вздохнула.
– Ладно, дано, будешь просто… просто… Ино. Согласна?
– Ага.
В животе что-то булькало и перекатывалось. Я задумчиво покосилась на наяривающего молоко кота.
– Мурз.
– А? – Не отвлекаясь от плошки.
– А что ты ел?
– Ну… – Мокрая мордочка приподнялась, глаза ностальгически поднялись к потолку. – Кажется, селедку с молочком и сметанкой. В животе булькнуло совсем уж зловеще.
– Да?
Хорт и Вирх как раз что-то обсуждали у раковины, не реагируя на мои страдания.
– Ну… может еще салатику добавил. И плюшек. И картошечки… и… Я встала и осторожно поползла к выходу. Кота придушу позже.
– Тебе помочь? – С потолка.
– … не надо. – Угрюмо. Проползая дальше и мечтая лишь о том, чтобы успеть вовремя.
Глава 22
Иду по лесу. Позади ребят. На руках спит Мурз. На плече сидит Ино. Знаю, знаю, но мужчины тащат уворованную провизию, а потому мне по идее вообще не тяжело. Но это по идее.
– Хорт, а до города далеко?
– Три дня быстрым шагом. – Не оборачиваясь.
Мне плохо, хочется удавиться. Снова спотыкаюсь о корень и врезаюсь в ствол дерева котом. Мурз затихает, выпучив правый глаз и высунув прокушенный в четырех местах язык. Мне полегчало.
– Вирх… а когда привал? – Уже канючу.
– Ночью. Оглядываюсь по сторонам. Темно.
– Уже ночь! – Бодро.
– Следующей.
Замираю. Нервно тискаю кота, прижимая к груди. Пушистик не реагирует – он еще не пришел в себя.
– А… я устала!
– Ребята остановились и повернулись ко мне. В глазах я прочла о себе много нового. Стало стыдно. Особенно при виде их рюкзаков. Но я и вправду устала!
– Не понимаю, – Вирх, хмуро, – я же укусил это тело, почему ты еще не обратилась? Пожимаю плечами, плюхаюсь на пятую точку и вытягиваю гудящие ноги.
– Марина, вставай. – Хорт.
Мотаю головой, довольно падаю на спину. В спину предательски впивается что-то колючее и большое. Ору и вскакиваю. Смотрю на раздавленного ежика, пытающегося отползти.
Кот прочищает лапкой ухо, повиснув на моих руках. Птичка и вовсе куда-то смылась, предпочтя добираться сама, а не на мне. Это пра-авильно.
– Так, пошли. – Вирх. Снова шагая вперед рядом с Хортом. На меня почему-то никто не смотрит. Обиженно фыркаю и иду дальше. А на небе уже светит луна.
