Толстый демон. Часть 4. Это есть наш последний и р - страница 7
— Это амулет, — пояснил Шурик. — На всякий случай.
— И что он делает? — на всякий случай отступила на шажок женщина. — Ты его сам изготовил? Он точно работает?
Дханн от последнего вопроса пришел в еще худшее настроение, чем раньше.
— Подарок. Работает. Надевай.
Злобное шипение Аллу не смутило:
— Так все-таки зачем он нужен?
— Останавливает пули, — от дверей послышался чарующий голос. — Я бы сказал, вообще устраняет угрозу для жизни владельца, но лучше всего защищает от ударного воздействия металлов. Полезная вещь и довольно редкая.
Рамиааль спустился по ступенькам и остановился перед Шуриком. Слегка покачался на носках, засунув руки в карманы, пристально оглядел родича, затем недовольно покачал головой.
— К сожалению, твой господин забыл упомянуть, что у него самого таковой защиты нет. Первый же выстрел проделает в нем более-менее аккуратную дырку. Кузен, ты сошел с ума?
— Ничего со мной не случится, — бросил Шурик в ответ. Лицо его нахмурилось еще больше, хотя, казалось бы, некуда. — Ты собрался?
— Я-то готов, в отличие от тебя. Поэтому я пойду, а ты нет.
— Без меня ты никуда не уйдешь, — младший дханн уселся в кресло и принялся обстоятельно объяснять. Обращался он к Алле, но искоса поглядывал на родственника. — Находясь во владениях чужой семьи, дханн обязан представиться ее главе и в дальнейшем действовать с учетом его интересов. Грубо говоря, не подставлять. Он свободен в своих поступках, но не может причинять вред слугам хозяина или, к примеру, устраивать войну с людьми без уведомления представителя хозяина. То есть в одиночку, без меня, Рамиааль никуда не поедет — если только не хочет навлечь на свою голову серьезные неприятности.
Шурик перевел взгляд на помрачневшего кузена и ехидно добавил:
— Хотя он любит острые ощущения и его может привлечь перспектива сразиться с самым буйным старейшиной нашего рода.
— Тогда мы оба останемся здесь, в этом уютном подвале, — раздраженно бросил Рамиааль. — Лишнего амулета у меня нет, а позволить тебе подвергаться опасности я не имею права. Ты думаешь, те пятеро макаронников простыми автоматами вооружены? Как бы не так! Раны от их патронов ты залечить не сумеешь.
— Не будет никаких ран.
Рамиааль собирался разразиться саркастической тирадой, когда его младший родственник потянул вверх край безразмерной футболки. Показалось белое, не тронутое загаром тело. На груди у Шурика красовался рисунок — переплетение черных линий, образующих сложный асимметричный узор — внешне напоминавший искусную татуировку. Неведомый художник словно ударил чуть повыше солнечного сплетения покрытым ядреной едкой краской рифленым молотком да прошелся потом острым скальпелем, завершая начатое, и получил странный, непонятный, но чем-то притягательный рисунок. Рамиааль провел над жирным пузом ладонью:
— Настоящая…
— Вот именно, — Шурик одернул футболку. — И мне очень хочется, чтобы о ней никто не узнал.
— Но почему?! — на лице Рамиааля было написано искреннее изумление. Он экспрессивно всплеснул руками и заговорил громко, яростно, желая убедить в своей правоте. — Ты же не надеешься раскрыть ее в одиночку? Сам? Запечатанная длань до добра не доведет!
Неуклюжий парень в ответ помрачнел еще больше — хотя куда уж бы — и злобно огрызнулся:
— Сам знаю. Обряд Славомира через две недели проведет.
— Слава Богу! — удовлетворился ответом старший демон. И заинтересованно спросил: — Кстати, каким образом ты получил посвящение.
— Вот потому я и прошу тебя помалкивать, — засопел Шурик, — что не хочу отвечать на этот вопрос.
— Ну мне-то можно, — лучезарно улыбнулся Рамиааль. — Ты же знаешь: у меня — как в могиле.
— При должном умении и могилы разговаривают.
— Извините, что перебиваю, — Алле надоело чувствовать себя игнорируемой, и она вклинилась в разговор. — Так мне возвращать железку или нет?
— Нет!
— Действительно, нет нужды. Ассомбаэлю амулет скорее будет мешать.
— Почему? — женщина ткнула пальцем куда-то в область живота своего якобы хозяина. — Из-за вот этого?
— Вот это, — передразнил ее Шурик, одновременно слегка хлопая по руке Аллы, — называется «бутоном ожидания» и свидетельствует о посвящении одной из граней Вечности. Тупые смертные называют грани стихиями и считают их происходящими из разных источников. Конкретно увиденный тобой знак означает принятие Землей, и теперь никакое оружие из металла или камня мне не страшно. Разве что заклятое, да и то не всякое.
— Как и любое явление, принятие гранью имеет как отрицательные, так и положительные стороны, — приосанился Рамиааль. Он, кажется, любил читать лекции по поводу и без. — Говорить будем исключительно о Земле. Плюсами является интуитивное знание свойств различных материалов и умение работать с ними, многие посвященные становятся хорошими мастерами-артефакторами. Они хорошо чувствуют места залегания руд, ценных камней, умеют создавать подземные тоннели усилием воли и обладают многими другими вкусными способностями. В частности, им нельзя причинить вред материальным оружием за исключением — внимание! — изготовленного из дерева или кости. То есть бывшего некогда живым. Вообще, основным недостатком стихии Земли считается уязвимость перед заклинаниями из сферы живой природы. Посвященные плохо чувствуют себя в лесу, деревья высасывают из них энергию, в редких случаях начинают мутировать и все в том же духе.
— Понятно, — кивнула Алла. Она мгновенно вспомнила выросшие возле флигелька гигантские лопухи и квадратную морковку, стоившую ей уволившегося садовника. — Вы упомянули о каком-то обряде?
