Достать василиска! (СИ) - страница 104
В лоб он получил сразу же. И никакая герпетофобия меня не остановила. Даже то, что эта мокрая ящерица, ехидно хихикая, спеленала мое тело, повалив на влажный ковер, не спасло его от расправы. А меня — от его извращенных поползновений, так как халатик из‑за активного ерзанья раскрылся, и взору полоза, который на самом деле василиск, предстало все то, что пряталось под шелковой тканью.
— Обалдеть! — присвистнул гад ползучий и наклонился ниже, чтобы провести по коже раздвоенным языком. Приятно было, немного щекотно и жутко неловко. В голове тут же завели спор противоречивые мысли. С одной стороны, он же вроде‑как жених мне, значит, ему можно позволить то, что не позволено другим. С другой — я не извращенка и к зоофилии не склонна! Пока я краснела от смущения, не зная: послать его по матери или расслабиться и получить удовольствие, этот поганец продолжал чертить влажные дорожки на моей груди, а потом поднял голову, посмотрел в глаза и проникновенно так поинтересовался: — Кто ж тебя за грудь‑то покус — с-сал, невес — с-ста?
— А то ты не знаешь?! — взвилась я.
— Откуда? — невинно моргнул чешуйчатый врун.
Захотелось снова его убить, причем самым жестоким способом. Начав дергаться и извиваться не хуже змеи, я высвободила одну руку и залепила паразиту по физиономии.
— Опять в глаз, — страдальчески вздохнул он, но сочувствия во мне все равно не вызвал. — Причем в тот же!
Запахнув полы халата, я потребовала меня немедленно отпустить. Василиск подумал… потом еще немного подумал… почесал лоб хвостом и уверенно выдал:
— Не — а. Я тебя отпущу, а ты меня снова поколотишь и, как побитую собаку, на сырую улицу выгонишь.
— Там сухо! — не согласилась я, продолжая ерзать.
— Все равно не хочу уходить.
— А я не хочу лежать на ковре, по которому ты последние минут двадцать воду размазывал! — снова дернулась я, но мои попытки вырваться быстро пресекли.
— Нечего было эту воду на меня выливать, Эллис, — мстительно ухмыльнулся Змейс.
— Мало тебе, гаду! — воскликнула я, с горем пополам высвободив и вторую руку. Рядом валялось полотенце, свалившееся с моего плеча, когда василиск меня скрутил. Его‑то я и схватила… чтобы использовать в правильных целях, конечно же!
Попытка придушить змеюку банной принадлежностью, увы, не удалась. Мало того, что эта голубоглазая ехидна ржала и подначивала, приговаривая, что теперь я действительно хорошая невеста, так как не только вытираю его, но и полирую наконец чешую. Когда же я, пыхтя от усердия, принялась затягивать петлю чуть ниже пасти так и норовящей обслюнявить мне ухо, Змейс коварно пощекотал мне пятку кончиком хвоста. В результате случилось четыре вещи: разбилась бабушкина ваза, упав с тумбочки; жених обзавелся очередным фингалом, получив локтем и во второй глаз тоже; халат треснул, лишившись рукава; а сверху раздраженно застучали потревоженные моим визгом соседи.
— Пусти, чудовищ — щ-ще! — шепотом потребовала я.
— Пообещаешь не выгонять… — начал торговаться он, но я перебила:
— Чего ты добиваешься? — спросила с раздражением. — Хочешь, чтобы я заболела?
— А что? Вариант! У меня появится повод за тобой поухаживать… в постели, — жених вернулся к тому, с чего начали, и мне это начало надоедать.
— Гад ты, — сказала я, надувшись. Ковер был мокры, змей — тяжелым, хоть он и старался не сильно давить своим весом, а настроение — поганым.
— Не обижайся, Эль, — вновь лизнул меня в ухо василиск.
— Отстань, извращенец! — я гордо отвернулась. — Зоофилия — не по моей части.
— Да неуж — ш-ш — ш-ели? — отпустив меня окончательно, прошипел гость. — Замуж — ш-ш за змея, с драконами на ночную охоту, с котом на вечеринку… я всех упомянул, нет?
— Не поняла, — сев, я стянула с собеседника полотенце, болтавшееся на нем, как галстук, и накинула на свои плечи, — ты ревнуешь, что ли?
— А не должен? Я, между прочим, беспокоюс — с-сь за тебя.
— За себя беспокойся, — посоветовала ему. — Драконы — мои одногрупники, как и кот. А с кем еще шалить и бегать по вечеринкам, если не с теми, кого знаешь? — визитер промолчал, а я продолжила: — Все, дорогой, пообщались и будет. Мне после нашей возни горячий душ и теплая постель нужны, а тебе — лед на морду, чтобы глаза не заплыли. Ну, или чем ты там обычно от ушибов лечишься?
— Все‑таки выгоняеш — ш-шь, — со свистом выдохнул Змейс.
— Прости, но мне утром рано вставать, а в твоем присутствии выспаться не получится, — развела руками я, с грустью посмотрев на разорванный рукав. Хороший был халат, шелковый. Такой выбрасывать жаль, так что придется раздобыть швейный набор и заштопать. Но… завтра! А сегодня отдыхать. — И да, — остановила я понурого змея, медленно ползущего к порталу, очертания которого проступили в углу комнаты, — в следующий раз не вламывайся в комнату без стука. Я серьезно. Вода — это только начало, над магической защитой я еще планирую как следует поработать. И, поверь, фантазия у меня хорошая.
— Коварная ты…
— Коварная бы на твоей шкуре охранные заклинания тестировала, а я заботливая.
— Ну, если с этой точки зрения подходить, то да, — кивнул василиск, усердно косящий под полоза. — Сладких снов, невес — с-ста.
— И тебе ночи доброй.
Он скрылся в портале, а я еще какое‑то время постояла в задумчивости посреди комнаты, после чего попробовал хоть немного просушить ковер, пользуясь нелюбимой магией воздуха, и повторно отправилась в душевую, на этот раз удачно. Спустя полчаса я чистая, душистая и довольная жизнью легла в постель, где меня тут же окутала приятная дрема, которая неуловимо что‑то напоминала, но я никак не могла вспомнить, что именно. Однако чем больше увязала в паутине сна, тем отчетливей становилось ощущение дежавю. Красивая комната, море свечей, низкий столик с наполненными багряным вином бокалами и огромная кровать с бордовым балдахином… Етишкин кот! Да это же моя собственная инсталляция! Но какого лешего я здесь делаю?!
