Дорога к звездам - страница 172
Я с наслаждением подставил морду и передние лапы под струйку воды и вымылся начисто. После чего отряхнулся и заставил вымыться и Грязнульку.
Мылась она крайне неумело. Мне даже пришлось ей помогать и показывать, как это делается по настоящему. Зато, когда процесс обучения и омовения был закончен, передо мной предстала такая Беленькая, такая Хорошенькая, такая Пушистая Кошечка, что я не удержался и тут же, не отходя от гидранта, как говорил Шура Плоткин, «слился с ней в едином экстазе»!
Вернувшись во двор, мы не увидели ни бедного Песика, ни эту омерзительную груду костей, мяса и шерсти под бывшим названием «Вагиф».
Вся Котово-Кошачья стая сгрудилась между гаражом и старым автомобилем, и лишь два молодых Кота, которые еще совсем недавно ублажали своего Главаря, теперь бешено скребли задними лапами по земле и торопливо забрасывали кровавые следы, оставшиеся после совершенных событий.
Увидев меня, они сразу приняли невероятно озабоченный вид, стремясь показать, как они старательны и горды тем, что именно им поручено такое важное и необходимое дело!
Увидев мою подружку чистенькой, беленькой и пушистой, Кошки презрительно переглянулись и завистливо уставились на нее. Старые Коты опустили глаза, а молодые трусливо отвернулись. А моя... Ну, смех прямо!.. Как внезапно возникшая уверенность в себе преображает даже Кошку-дворнягу! Моя гордо повела головкой и спокойно окинула всю эту вонючую компаху взглядом Первой Дамы Королевства.
Мы с ней сели напротив этой немытой шоблы, и я толкнул речь.
Я сказал этим американским курвам, что убивать можно только в случае самозащиты. Или когда твои Котята погибают с голоду. Но что-то я не вижу, сказал я им, чтобы кто-нибудь здесь так уж выглядел голодным. Грязные все, вонючие, нечесаные, неприбранные — да, а рожи у всех очень даже откормленные!..
Поэтому теперь будет так: УБИЛ — СДОХНИ сам. А я тебе в этом помогу всеми своими силами. За это — ручаюсь!
Вокруг кучи магазинов, кафе, ресторанчиков, шашлычных, сказал я. Привести себя в порядок, умыться, покрутить мозгами и жить можно, как у Христа за пазухой!
Это выражение я слышал от Водилы, и оно мне очень понравилось.
— А Собаки? — спросил меня пожилой Кот. — Тут их столько... Стаями нападают. Даже на Людей!..
— Знаю, сам сталкивался, — сказал я. — В этом случае — не жалеть ни себя, ни их!.. Но делать это надо организованно! Продуманно. Заранее обеспечивая себе пути отхода — гаражи, деревья, подвалы...
— А там — Крысы... В сто раз больше, чем нас! — крикнул кто-то.
— Уже двух наших разорвали!.. — прогундосила старуха Кошка и сделала вид, что смахнула слезу. — Накинутся целой стаей на одного и...
— Как вы на ту Собачку, да? — спросил я.
Все тут же заткнулись, поджали хвосты, стали какие-то щепочки, камушки разглядывать у себя под ногами.
— А с Крысами можно договориться, — сказал я, хотя никогда в своей жизни не разговаривал с Крысами.
— Разумно, — раздался за моей спиной совсем не Кошачий голос.
Я резко повернулся. Из полукруглого решетчатого подвального окошка в том месте, где в переплетении оконной рамы было выбито стекло, на меня смотрела большая Крыса с седой мордой. Причем Крыса была явно мужского пола. Значит, КРЫС, что ли?..
Четверо «наших» инстинктивно рванулись было к этому Крысу, но я только хлестанул себя хвостом, прижал уши и приподнял верхнюю губу, предъявляя свои клыки на всеобщее обозрение, как все четверо будто наткнулись на невидимую стену и прилипли жопами к земле.
— Я же сказал — ДОГОВОРИТЬСЯ, — негромко, но внятно прошипел я Котам. — ДО-ГО-ВО-РИТЬ-СЯ! А не лезть в драку вчетвером на одного, а потом жаловаться, что их слишком много... Хватит! Хватит крови, это вы можете наконец понять?!
— Очень разумно, — повторил у меня за спиной седой Крыс.
Наверное, поэтому я несколько скомкал конец своей речи, потребовав от всех Котов и Кошек — без малейшего исключения и скидок на возраст, как в одну, так и в другую сторону, — завтра ночью явиться на сходняк к старому гаражу, чисто вымытыми, прилизанными и желательно с уже выкусанными блохами. И без какой бы то ни было агрессии!
— Все! — сказал я. — Переходим на мирные рельсы... Будя, едрена вошь! Навоевались!..
Это я в каком-то кино по телику слышал.
Мало того, я потребовал от них, чтобы каждый к завтрашнему вечеру приволок хотя бы одну толковую идейку по переустройству и, как говорят сегодня, «реформам» нашего будущего сообщества. Ибо мне думать за всех некогда, у меня своих дел по горло, сказал я, и скорее всего через несколько дней мне придется на недельку смотаться в Вашингтон, повидаться с одним конгрессменом, так что просил бы прикинуть, кто бы мог подменить меня, пока я буду находиться в правительственной командировке...
Я не собирался вешать им лапшу на уши. Мне просто показалось, что для пользы дела так будет звучать весомее.
Все-таки Кот, воспитанный Советской властью или, вернее, российским менталитетом (потрясающее слово!), где бы то ни было — в России ли, в Германии, в Америке, — все равно останется самим собой! Вот обязательно ему нужно подчеркнуть свою близость к начальственным кругам, без нажима упомянуть два-три популярных имени, неназойливо напомнить о своем былом величии...
Последнее в полной мере относится к Котам-эмигрантам.
Помню, Шура всегда очень смеялся над этим. И я с ним...
А когда сам Шура вдруг получил какую-то вшивую комсомольскую премию за крохотный сборничек рассказов — ни денег, ни хрена, кроме медальки «под золото» на красной ленточке, — так он же больше недели пил с кем ли попадя, так ему это понравилось.
