Река вечности - страница 38

Две трети обоза уже находились внутри коридора, образованного колоннами щитоносцев. Аттал, шедший во главе последней трети, отставал. Именно на него наткнулся Аристомен.

Князь агриан, не задавал много вопросов. Он не стал интересоваться, кто перед ним, ибо, вхожий в свиту царя, каждого разведчика из команды Никанора знал в лицо.

– Войско, значит, подходит? Опоздал ты, парень. Нам и так здесь уже хорошо врезали. Видишь, какая тут заруба?

Аристомен видел. Они подходили к месту, где на фалангу обрушился первый залп египтян. Последствия впечатляли...

Раненых, кто мог идти, взяли с собой. Некоторых положили на телеги и волокуши, посадили на мулов, с которых без жалости скинули все лишнее. Ночь-другую можно и без палатки скоротать, а в главном лагере под стенами Тира новых нашьют. Тяжёлых, безнадёжных, милосердно прикончили. Всё равно им бы никто не смог помочь. Македоняне прекрасно понимали, что это поле за ними не останется...

– Лошадь тебе? А раненых я куда дену?

– Приказ, – процедил Аристомен.

– Да срать я хотел на его приказы! – вскипел Аттал.

Аристомен опешил.

– Ты чего, фракиец? Кругом народу тьма. Донесут, голову царь снимет.

– А он и так мне её снимет! Бабу трахнули, видите ли... Сам вдову Мемнона приневолил, на ложе себе кинул! Галикарнас со Старым Тиром по кирпичику разнёс! "Друзья" в золото оделись, Птолемей себе вон, целый гарем уже набрал на манер персидских! А тут бабу одну огуляли... Может она сама хотела... Воинов обуздай... Своих пусть обуздает, змеёныш!

Аттал совсем разошёлся и не замечал, что движение колонны замедлилось и на него недоумённо смотрит сотня глаз.

Аристомен стоял спиной к сражению. Сзади нарастал шум, топот копыт, скрип боевых повозок. Агриане закричали все разом, заржали лошади, заревели мулы.

Лазутчик обернулся. Сплюнул.

– Ты чего на меня-то орёшь, придурок? Накопилось, так вон на них выплесни!

Аттал выглянул из-за его плеча, охнул.

– Рассредоточиться!

Да уже некуда. Отряд Сехмет врезался в толпу агриан и обозных. Топча конями и пронзая копьями, египтяне почти мгновенно прекратили существование обозного охранение, как боеспособной единицы.

– Не стой! – Аристомен в прыжке сбил Аттала с ног.

По тому месту, где только что стоял князь, промчался всадник на вороном коне. Лазутчик отскочил в сторону, потеряв шляпу. Выхватил из-за спины меч (всегда в разведке его там крепил, так сподручнее, иной раз ведь и по земле проползти надо). Вскочил.

Вокруг творился хаос. Египтяне, закованные в бронзу, на столь же надёжно защищённых колесницах, копьями гоняли агриан, которые пытались огрызаться дротиками. Кто-то раскручивал пращи, и от них в этой свалке оказалось больше пользы: метко пущенные увесистые снаряды сбили нескольких Хранителей на землю. Кому попали в голову, тот не встал. Одному из упавших Аристомен помог отбыть в Аид (или куда там попадают души этих варваров).

Избиваемые фракийцы жутко вопили, разбегались, но кое-кто ещё сопротивлялся. Аттал, придя в себя, кинулся к одной из остановившихся колесниц. Князь ловко увернулся от копья и ударил мечом воина, стоявшего на площадке. Бронзовая чешуя выдержала, но тот всё равно упал: клинок, не добравшись до плоти, сломал ему ключицу.

– Фракиец! – заорал лазутчик, – да хрен с ним, с царём, о наших товарищах подумай! Там войско на подходе! Похоронят здесь всех!

Прямо перед разведчиком египтянин, спрыгнувший на землю, надел на копьё агрианина, вооружённого ромфайей. Падая, тот выронил оружие, а Аристомен немедленно его подхватил, отбросив свой меч. Увернулся от следующего удара, перекатился по земле, и в выпаде снизу вверх поддел длинным узким клинком чешую египтянина, пронзив его насквозь.

К Атталу подлетел конный фракиец.

– Князь, руку давай!

Тот послушался и фракиец рывком забросил его себе за спину.

– Аттал! – кричал Аристомен, – забудь обиду, предупреди царя!

– Амадок, гони к Александру!

– Ты что?! Он же...

– Гони!

Воин повиновался. Аристомен бросился за ними по направлению к укрытому кустами неглубокому оврагу (он ещё не знал, что там овраг, но знал фракиец, подобравший Аттала). Ему тоже не улыбалось погибать в этой бойне.

Мимо свистнула стрела. Потом ещё одна. Прямо на них, вдоль зарослей неслось несколько четырёхконных колесниц.

Ранефер и Анхнасир, выбравшиеся из пекла на простор, били из луков. Конь с двумя седоками споткнулся и они полетели на землю. Поднялся только один.

– Амадок?!

Фракиец не отозвался. Он лежал лицом вниз, на спине под рубахой что-то подозрительно топорщилось. Вокруг расплывалось тёмное пятно.

– Бежим! – закричал Аристомен и они с Атталом нырнули в заросли.

Аннуи, мчавшийся на выручку Ранефера, видел, как щитоносцы врага, всем своим видом выказывая презрение к смерти, деловито шли к северной дороге. Он не пытался атаковать их. Дорогу чужакам ещё преградят Хранители и Нейти-Иуни. Да и хабиру встретят. Хотя насчёт боеспособности последних он сильно сомневался. Но должна же быть хоть какая-то польза от этих аму, возлюбивших овец больше жены! Себя Аннуи, обласканный при дворе, к презренным скотоложцам причислять не желал.

Нет, нечего ему связываться с этими копейщиками, надо найти Ранефера.

Первую группу легковооружённых акайвашта, грабивших убитых, Сехмет разметали в клочья. Никто живым не ушёл. Воины Аннуи заплатили за удачу немногими.

Чуть поодаль виднелись ещё люди. Аннуи повёл отряд прямо на них. Он издали разглядел (а с возрастом зрение вдаль стало у него острее, чем ближнее), что это обозные. Здесь заросли становились гуще, поэтому он до сих пор не видел колесницы Ипи.