Курс на прорыв - страница 85
Азиатско-Тихоокеанский регион
В небе проревел самолёт, оборвав сверхзвуком воздух. Проследив за удаляющейся машиной, Терентьев перевёл взгляд на носовую оконечность крейсера, где красовался новенький советский гюйс.
Все нужные флаги по ходу дела передали «вертушками» с «Минска» ещё в пути. Чтобы не нервировать непонятными российскими триколорами «случайных прохожих», супостата, да и краснофлотцев в Камрани.
«Дошёл, дотащился, дохлюпал!.. Казалось бы – вот только совсем недавно… и вечность назад… снялись с бочки, вышли в Баренцево. И теперь уже здесь».
Терентьев с высоты мостика осмотрел корабль, по-прежнему где-то обгорелый, местами покорёженный, уже частично подлатанный и подкрашенный.
По палубе сновали фигурки матросов, продолжая наводить марафет. Стояла жара, но боцман заставил всех быть одетыми по форме, не допуская никаких вольностей – ожидали прибытия Горшкова.
«Даже одичать не успели, зато навоевались».
* * *
Движение в конвое вокруг «Петра» создали, конечно, знатное. Прикрывали крейсер на воде, под и над…
«Яки» постоянно «висели» в воздухе, даже ночью. И вечно голодные на «налёт» пилоты «вертикалок» однозначно обеспечили себе повышение классности. Правда, без аварии не обошлось.
Всё прошло на глазах – на коротком взлёте самолёт неожиданно просел, ударился колёсами об ограничительный брус, провалившись от среза палубы до воды.
С минуту лётчик пытался вытянуть машину – «як», зависнув, медленно шёл над самыми волнами в фонтане брызг, пока прущий прежним курсом «Минск» не «надавил» ему на хвост. Пилот еле успел катапультироваться.
Мелочь эскорта – МРК (малые ракетные корабли) рассыпались в охранении, серыми угрюмыми «утюжками» резали воду на максимальном удалении в 200 кабельтов.
Дальним эшелоном противолодочной обороны служили «камовы», поддерживая непрерывный ПЛ-поиск.
Где-то на глубине таились советские подлодки – акустики «Петра» регулярно «ловили» переговоры эскорта по беспроводной подводной ВЧ-связи.
Это не значит, что охранение было идеально и избыточно плотно. Море широко, глубоко, а небо так и вовсе бездонно. И амеры вполне могли подловить, найти прореху. Что они иногда и проделывали, срываясь в провокационный бросок авиацией. Ударные самолёты, словно обозначив удар (как в спарринге), быстро откатывали – понимали, что если прилетит ответка, мало не покажется.
Да и «камовы» – нет-нет да пеленговали на краю периметра шумы винтов субмарин противника и, предупреждая (имели разрешение), подкидывали в сторонке глубинные бомбы, нервируя американских подводников.
А иногда какой-нибудь особо нахальный вертолёт (что-то небольшое, типа «Си Спрайта») «прорывался» за внешний эшелон эскорта. Правда, янки сознательно ничего тяжёлого на внешние подвески не цепляли – вооружены были только камерами и фотоаппаратами. Подлетали, щёлкали.
Терентьев переговорил с Саможеновым – решили: пусть щёлкают. Всё, что надо, «Орионы» уже, один чёрт, нафотографировали ещё до Гвинеи.
Этот расслабон наступил как раз таки после озабоченности Москвы по выходу «лос-анджелесов» с военно-морской базы Апра с «томагавками» на борту.
Терентьев засомневался, пересмотрев всю имеющуюся на борту информацию по американской крылатой ракете:
– Затевать суету с погрузкой на подлодку ракет, дальность у которых всего 500 километров, в то время как «томагавки» надводного базирования с лихвой добьют до нас от самого Гуама? Смысл?
– Да понятно всё! – Недолго думал Скопин. – Создать видимость угрозы. Поиграть мускулами – типа такой весь крутой выход многоцелевых субмарин с новейшим «крылатым пугачом», затем нырок под воду от слежки, с вероятностью внезапного появления в любом и неожиданном месте… Короче, голимые понты!
Наступило относительное равновесие и спокойствие. Стало понятно, что американцы, при всей своей жажде реванша, не полезут на рожон. И супостат понял, что русские это тоже поняли и пулять почём зря не станут.
Пообвыкли, и на третьи сутки, наконец, на траверсе нарисовался первый надводный соглядатай – фрегат типа «Нокс» из эскорта универсального «Сайпана».
К уже приевшимся «орионам» прибавились вертолёты, но чаще совершали «налёты» «харриеры».
Сам вертолётоносец еле-еле проявлялся на горизонте верхушками надстроек, но зато ночью хорошо просматривались красные точки двигателей американских палубников, взлетающих в режиме форсажа.
Наведывались и «фантомы» с «Констелейшн», но сам авианосец держался исключительно в пределах 700 километров.
Его дослеживал СКР «Рьяный», оставшийся в одиночестве – на БПК «Василий Чапаев» «навернулся» котёл в кормовой машине, и он «захромал» вслед за конвоем, нагнав уже ближе к морю Сулу.
А дальше вообще без происшествий. До самой Камрани.
* * *
Пирс, к которому мягко притулился крейсер, строили американцы – оригинальная штука! Рабочая часть причала (та, к которой пристают корабли) была оснащена гидравлическими опорами и регулировалась высотой подъёма в зависимости от высоты борта швартующегося корабля. Вот под крен «Пети» тютелька в тютельку и подогнали сходни.
К их приходу готовились. И видимо, очень плотно. Акваторию старательно оседлали катера с бойцами противоподводно-диверсионной обороны. Сухопутная зона вокруг пирса была оцеплена и обнесена двойным забором. Охрана открыто была нацелена не только на пресечение проникновения на секретный объект, но и на любую попытку кого-либо покинуть корабль.
Сначала Терентьев хотел довести до экипажа эти нюансы по общекорабельной трансляции, но потом повахтно провёл личный инструктаж.
