Господин мертвец - страница 224
Ну, что ж, он прекрасно себя сохранил –
Для ратных пригоден дел…
Йонер кивнул, точно встретив старого знакомого:
— Бертольд Брехт, «Легенда о мертвом солдате». Рассказать дальше?
И, не ожидая ответа, с энтузиазмом продолжил с того места, где прервался Дирк:
И взяли тут же солдата с собой,
А ночь была — благодать.
И если б не каска, то над головой
Он звёзды б мог созерцать.
И влили в него они водки штоф –
В его разложившийся труп.
И проститутку приставили, чтоб
Стал мир ему снова люб.
А так как был трупный запах силён,
Поп впереди шагал,
Будто в экстазе, кадилом он,
Махал, чтобы тот не вонял.
А музыканты с чиндрара
Играли весёлый марш.
И ноги выбрасывал солдат от бедра,
Выпрыгивая из гамаш.
Под руку с ним в тот торжественный час
Два санитара шли:
Что ж, ведь того чтоб упал он в грязь
Они допустить не могли.
Размалевали его мундир
В чёрно-бело-красный флаг,
Чтобы дерьмо, что текло из дыр
Вдруг не увидел враг.
Один господин шагал впереди
С видом героя — он
Рад был бы в жертву себя принести,
Ведь немец тому научён…
В отличии от Херцога, Йонер умел читать стихи, и любил. Его мощный и глубокий голос, созданный, казалось, лишь для команд и окликов, вибрировал, как струны невиданного инструмента, и даже без всякого выражения пробирал слушателей до самых костей.
— Хватит, — сказал Дирк через силу, — Хватит, Отто. Ты уже наговорил на полевой трибунал. И твой приятель Брехт тоже.
— Кому какое дело, что читают мертвецы? — беззаботно отмахнулся Йонер.
— Мейстеру — никакого. Ему нужны солдаты, а не поэты или политические трибуны. Но если слухи поползут выше… Представь, как взбеленится фон Мердер, услышав нечто подобное. Он такого терпеть не станет. И кое-кто может позавидовать Лемму.
— Это безобидная сатира, а не политический памфлет против кайзера!
— Твоя сатира может стать нам той еще костью в горле. Все эти идеи… Есть мертвецы, которые относятся к ним крайне серьезно. И мне кажется, что их становится все больше. Сегодня я выявил двоих только в четвертом отделении Мерца. Сколько их во взводе, не хочется и думать.
— Фридхофисты?
— Что? — не понял Дирк.
— Фридхофисты, — спокойно пояснил Йонер, — Про фридхофизм не слышал?
— Нет. Но иронию оценить могу. Что-то вроде новомодных социалистов, только ратующих за равенство мертвецов?
— Кажется, идею ты уже ухватил.
— Это было несложно. Всякое учение прежде всего пропагандирует равенство и справедливость. И всякое по-разному трактует, кому эти равенство и справедливость полагаются прежде всех прочих.
— Тогда фридхофизм для тебя будет не нов. Фридхофисты добиваются равенства мертвецов с остальными людьми. Чтоб их признали полноправными гражданами страны с особым статусом, а не армейским имуществом с инвентарными номерами.
— Это невозможно. Душами мертвецов распоряжается тоттмейстер. О каком равноправии можно говорить?..
— Не спеши, дружище Дирк, — улыбка Йонера отдавала затаенной горечью, как старое вино, — Мысль не стоит на месте. Сегодня мы утюжим друг друга танками, а совсем недавно еще бряцали мушкетами. То же самое и с магильерами. В эпоху наполеоновских войн, каких-нибудь сто лет назад, тоттмейстеры и вовсе не способны были сохранять разум своим подопечным. Просто подымали их бездумные и бессознательные тела, управляли простейшей моторикой да копались в памяти. А теперь посмотри на нас!..
— Значит, думаешь, что когда-нибудь мертвецы станут свободны от чужой воли?
— Кто знает? Если это и случится, то не на нашей памяти. И слава Богу.
— Необычная точка зрения — для мертвеца, — усмехнулся и Ланг.
— Но объяснимая. В нашей истории и без того существовало множество разделений, каждое из которых рано или поздно становилось причиной кровопролитных боев. Богатые и бедные. Патриции и плебеи. Роялисты и мятежники. Католики и гугеноты. Белые и черные. Не хочу дожить до времен, когда мертвые будут объявлять войну живым.
— А они будут?
— Будут, — Йонер отвернулся, — Конечно, будут…
Дирк хотел возразить, но был перебит чьими-то гулкими шагами.
— Вот и Крейцер, — заметил Ланг, — Теперь вся компания в сборе.
Это действительно был Крейцер. Он молча спустился в блиндаж, ни на кого не глядя, похожий, как обычно, на большую сердитую птицу. Сходство это усугублялось тяжелым черным плащом, подчеркивающим его массивную и грубую фигуру бывшего кавалериста траурным цветом.
— Дьявольская погода… — буркнул Крейцер устало, одергивая тяжелый от влаги плащ, — С темнотой опять пришла сырость. Я буквально чувствую, как у меня гниют кости. Если мы просидим в этих траншеях еще неделю, мой взвод расклеится окончательно. Хм. Я смотрю, у нас пополнение? Живая кровь?
— Это лейтенант Крамер из двести четырнадцатого, — пояснил Дирк и, так как Крейцер не счел нужным обменяться с Крамером рукопожатием, добавил, — Мой гость.
— Живые ходят в гости к мертвецам? Он не спутал наш клуб с кладбищем? С другой стороны, немудрено. Компания одна и та же, только на кладбище немного веселее и гораздо тише.
— Хватит брюзжать, — вздохнул Йонер, единственный из унтер-офицеров, бывший на короткой ноге с командиром третьего взвода, — У нас и так настроение не праздничное. Что-то узнал?
— Узнал. Мейстер меня и видеть не захотел. Сидит в трансе. Зейдель говорит, к ночи еще хуже стало. Что-то вокруг нас, господа, крутится скверное… Он пытается понять, что это и откуда. Я на всякий случай поставил два отделения под ружье. Если уж у мейстера предчувствие…
