Контрразведчик Ивана Грозного - страница 73
Но все когда-то кончается, и вот путь Николая лежал обратно в Москву. Там его ждали – живым и с победой. Сам князь Шуйский в компании со всеми воеводами вышел провожать Николая. Тот сидел на коне во главе своего спецназа. Его ряды тоже поредели. Из двадцати восьми бойцов осталось лишь восемнадцать. Десять бойцов спецназа погибли, чтобы Псков не достался врагу. Дьяк Михаил бодро сидел верхом на коне рядом со своим князем и наблюдал, как Иван Петрович по-отечески обнимает его командира. Наконец Николай выпрямился, оглядел своих орлов и тихо произнес:
– А теперь домой, бойцы!
И обожженное огнем горячих схваток маленькое, но сильное и непобедимое войско Николая двинулось в путь. Остались позади стены Пскова, проехали Великий Новгород и наконец остановились в уже подаренном Николаю царем селе, что под Тверью. Вот отсюда, оказалось, не так-то и просто было уехать. Сельчане так обрадовались возвращению князя и его дружины, что долго не хотели его отпускать. И здесь праздник перемешался с тризной по погибшим воинам княжеского спецназа. Оставив боевую дружину на заслуженный отдых в своем селе, а командование на дьяке Михаиле, он отправился в Москву. Хоть и не положено князю разъезжать без сопровождения дружины, но как-то все-таки не привык Николай Иванович к церемониям. Навестил в Твери воеводу Дмитрия Сергеевича. Посидели за столом, вспомнили былое, и дальше, на Москву. И вот на второй день, ранним утром, он уже был перед ставшим для него родным домом Алексея Никифоровича. Такого же, как и он, путешественника во времени. Николай соскочил с коня и постучал рукояткой шпаги по глухо запертым воротам. Долго никто не отвечал, а затем послышались неспешные шаги.
– Енто хто ящо там спозаранку стучится, добрым людям спать здесь не дает?! – грозно рявкнул слуга «крестного».
– Открывай, Порфирий, не томи гостя!
– Князь! Князь вернулся! – взволнованно закричал старый слуга.
Загрохотал добротно сделанный засов, и ворота приоткрылись. Слуга только хотел высунуться, как его отстранил в сторону боярин Остафьев и бросился обнимать «крестничка».
– Жив! Жив, чертяка! – кричал Алексей Никифорович и одновременно хлопал по плечу Николая.
Он никак не мог поверить, что его другу удалось выбраться живым из этой жестокой мясорубки. Кому, как не ему, прошедшему войны и в нашем времени, и в средневековой Руси, знать – что такое настоящая война.
– Сам-то как? – расчувствовался, глядя на своего друга, Николай.
– Да нормально все! Ты давай заходи в дом! Порфирий, да забери ты, в конце концов, коня у князя!
– Не изволь беспокоится, боярин! Это я сам от излишних чувств весь разум свой потерял! Сейчас сделаю! – засуетился старый слуга.
– Марфа! Да где же ты?! Посмотри, кто к нам вернулся!
Алексей Никифорович подтолкнул в спину Николая, и тот вошел во двор. Марфа уже давно была здесь. Она стояла на пороге дома, прислонившись к двери, и не могла пошевелиться. Девушка во все глаза глядела на Николая, а слезы тихо стекали по ее щекам. Она радовалась дарованному Богом счастью вновь увидеть своего суженого.
– Ну, что теперь ты, дочь, застыла?! – рассмеялся Алексей Никифорович. – Ты ведь у нас хозяйка! Так что неси скорее дорогому гостю горячий сбитень. Видишь, человек с дороги притомился. Да за стол усади! Да покорми как следует!
Марфа охнула, покраснела и убежала в дом, а «крестный» лишь усмехнулся.
– Эх, молодо-зелено – всему-то учить вас надо! Ну да ничего, дочка у меня девка умная, много чего уже умеет, да быстро учится тому, чего не знает. Это она тебя увидела. Вот и растерялась!
Вернулась Марфа и, опустив глаза, протянула Николаю чашу с горячим сбитнем. Тот хотел взять ее, но обжегся и смутился. Девушка рассмеялась, словно серебряный колокольчик прозвенел, и сказала:
– Ты, князь, через рушник, что под чашей находится, его возьми. Тогда и не обожжешься.
Николай так и сделал. Осторожно отпил ароматного сбитня с медом, сказал: «Спасибо!» – и оглянулся на Алексея Никифоровича.
– Что на меня глядишь? Кто же хозяйку будет благодарить за угощение?! Ты теперь обязан ее по русскому обычаю трижды поцеловать! – улыбнулся «крестный».
Николай озадаченно посмотрел на Марфу. А у девушки пунцовым цветом горели щеки. Она неотрывно смотрела на него. Не то чтобы Николай никогда не целовался. Он вспомнил Ленку, свою последнюю с ней засаду на бандитов. Но с Ленкой – это было совершенно не то. Теперь он стоял растерянный, словно юнец какой-то, и боялся даже притронуться к девушке. Она почувствовала его неловкость, улыбнулась и сама поцеловала его в щеку.
– С возвращением, князь, и спасибо, что не забыл меня! – тихо произнесла Марфа и, подхватив из рук Николая пустую чашу с рушником, убежала к себе наверх.
– Ну вот, все-таки не по обычаю! – рассмеялся Алексей Никифорович и толкнул в плечо «крестника», который так и застыл, глядя вслед убежавшей Марфе.
После завтрака все вместе отправились в церковь и заказали службу по погибшим бойцам княжеского спецназа. Поставили поминальные свечи, перекрестились и молча ехали до дома. Когда вернулись, слуга сообщил, что приезжал гонец от царя и тот требует назавтра поутру к себе князя.
– Вот и с корабля на бал пожалуйте! – сокрушенно вздохнул Николай.
– Ничего, у государя ноне новый казначей. Так что авось и пронесет, а пока пойдем в мой кабинет. Скоро и Андрей Яковлевич к нам присоединится. Мы с ним с удовольствием послушаем твои рассказы, помянем погибших бойцов. Ты ведь первый из воевод, кто из Пскова ноне вернулись. Оттого, видно, царь и торопится тебя послушать. Ему ведь тоже невтерпеж узнать, как там все было на самом деле. Слухи ведь разные со Пскова до нас доходили, а пробиться к вам в крепость никак не получалось.
