i 28c8131be53fca82 - страница 34

   Затем мемористы опровергли философов, доказав что финитум - это часть мемориума, лежащая в бесконечно удалённой в будущем точке времени. Что-то вроде предела последовательности временной цепочки. Финитум - конечная цель развития Вселенной, итог который может быть достигнут только в бесконечности. Так сказать, несбыточный идеал, к которому нужно стремиться, исполнение всех "мечт". Однако философские споры о природе финитума не утихли до сих пор. Виктор знал только одно, что в такие дебри не забирался даже тёртый ложачник Рома Гунявый.

   В зале погружения на бортике мемкапсулы сидел мрачный ассистент Андрей Юшечкин. Увидев Холодова, он сердито кивнул.

   - Здорово! А ты, оказывается, жулик! А я-то думал...

   Как быстро вежливый юноша перешёл на "ты"! Хотя, правильно, чего с жуликом-мемачом церемониться.

   - Утро доброе! А ты, оказывается, нацист! - в тон ему ответил Виктор.

   - Я не нацист! - вскинулся ассистент.

   - Ну, националист. Я в не разбираюсь в сортах...

   - И не националист! - перебил Холодова Юшечкин.

   - А кто же ты? Космополит?

   Ассистент не стал ввязываться в спор. Он поколупал бортик мемкапсулы и спросил:

   - Ты знаешь, куда отправляемся? В погоню за каким-то Малыгиным.

   - Знаю. Говорят, ты финитум как пять пальцев знаешь.

   - Преувеличивают. Был там раз пять всего, - равнодушно возразил ассистент и пожаловался: - Плохо без мемнавигатора по финитуму шастать!

   - Из-за тебя, между прочим.

   Юшечкин удивлённо вскинул брови:

   - А мне сказали, что из-за тебя. Мол, ты жулик: выхватишь хистприбор и удерёшь.

   - Куда я денусь из мемкапсулы, - пробормотал Виктор, соображая, для чего это нужно Бурлакову.

   Ассистент поковырял бортик и добавил:

   - В финитуме запросто можно заблудиться. Он ведь не одно целое.

   - Два целых?

   - Много целых. Финитум как бы куча альтерн. Мы их пропосами называем Потому что у каждой системы своя цель. И у социальных групп у каждой свой пропос. И у политических партий. Есть анархистские пропосы, православные, социалистические, обывательские...

   - Значит, Малыгин отправился в какой-нибудь нацистский пропос, - резонно заметил Виктор. - Там его и прижучим.

   - Понятно, что в нацистский. Но по финитуму так просто не полазаешь. Там в нужный пропос попадаешь с третьего-четвёртого раза. Так что за Малыгиным мы ещё побегаем по пропосам. Туговато нам придётся без мемнавигатора.

   - Тебе-то зачем Малыгин? - поинтересовался Виктор. - Я - жулик, меня обстоятельства прижали. А ты? Послал бы к чёрту Мемконтроль да домой поехал.

   - Воздвиженский - мой научный руководитель, - уныло проговорил Юшечкин. - Диссертацию у него пишу кандидатскую. Он попросил помочь Мемконтролю.

   - Понятно. Ты помогаешь Мемконтролю, профессор тебе помогает с диссертацией. Знакомая история, - ухмыльнулся Холодов. - Что ж, поздравляю с выбором нескучного руководителя, коллега! Интересно, чем Бурлаков профессора соблазнил? Званием члена-корреспондента?

   - Профессор ведь с националистами... - неуверенно предположил ассистент.

   - Да ладно! У нас демократия, каждый имеет право на любую точку зрения. Националисты с экранов выступают. Вот и пойми наше государство, когда с одной стороны "не допускать расовой неприязни", а с другой - "свобода политических взглядов". Диалектика сплошная!

   Виктор вздохнул и нехотя полез в мемкапсулу.

Глава 12

   В пропосе, куда погрузились Холодов с Юшечкиным, был ранний вечер. Виктора ослепил неоновые огни многочисленных рекламных вывесок, в основном на английском языке, перемигивающихся на все лады, и оглушил гул вечернего мегаполиса. Путешественники стояли на тротуаре, в паре шагов от них по широкому многополосному проспекту неслись иномарки, с виду не самые дешёвые. Вокруг высились небоскрёбы, верхние этажи которых терялись в облаках. На первых этажах небоскрёбов виднелись дорогие элитные бутики и многочисленные уютные кафе, в которых можно было заказать что-нибудь эстетско-сибаритское вроде глинтвейна или кофе с пирожными.

   Прохожих было много, все были полупрозрачные, что неудивительно: ведь это были идеальные жители идеального мира, которые никогда не существовали в реальности. Бросалось в глаза, что на лицах у них были жизнерадостные и немного неестественные улыбки. Пока фатумист озирался, его несколько раз толкнули прохожие хипстерского вида, снующие туда-сюда по тротуару. Толкнувшие, улыбнувшись пошире, немедленно извинялись, но тут же, оглядев путешественников, прятали глаза и быстрым шагом спешили прочь.

   Взглянув на ассистента, Виктор понял, в чём тут дело. Вид у Юшечкина, очевидно, не вписывался в здешние стандарты моды: кожаная куртка без воротника, камуфлированные узкие штаны, тяжёлые берцы и бритая наголо голова с вытатуированной на затылке свастикой. Глянув себе под ноги, Холодов увидел такие же военные ботинки у себя на ногах. Проведя по затылку рукой, он ощутил под ладонью гладкость черепа.

   Ассистент, посмотрев на Виктора, расхохотался:

   - Ну и вид у тебя!

   - У тебя не лучше! - огрызнулся фатумист. - Интересно, какой дурак нас так вырядил?

   - Меминженеры. Мы ведь отправляемся на поиски националиста, значит, и вид должен быть соответствующий для маскировки, - логично рассудил Юшечкин. - Так они рассудили.

   - Знали ведь, идиоты, что мы не сразу в нужный пропос попадём! - продолжал возмущаться Виктор, распугивая окружающих хипстеров. - А если бы к коммунистам попали, нас бы в пять секунд в распыл пустили! Эй, Бурлаков! - крикнул фатумист, активируя мемсвязь. - Ты чего нас как клоунов вырядил?!