тень на обороте - страница 137

— Где уж мне понять такого, как ты!

— Ничего, проще будет убить, когда придет время. Ты ведь об этом мечтаешь?

— Не волнуйся, убью! И новый мир станет лучше! И ребенок Эллаи родится здоровым! И все будут счастливы!

Мы смолкли, тяжело сопя и вызверившись друг на друга. Первой отвела глаза Илга, с отвращением повела плечом, собралась уходить. Нос вздернут, спина прямая, но почему-то чувствуется, что ей это дается с трудом.

— Не будь идиоткой, — хмуро бросил я ей вслед. — Если я стал бы помогать Эллае, то сюда сбежались бы все маги! Хочешь этого?

Она не отозвалась, не обернулась, но помедлила, прежде, чем скрыться в отведенной ей комнате. Кажется, градус напряжения чуть снизился. Это к лучшему. Мне не хотелось слишком уж настраивать ее против себя, до Черноскала путь не пройден.

Забавно, что последний аргумент пришел мне в голову только сейчас… А если бы я с него начал, может, я бы не чувствовал себя так мерзко?

…Львен и Эллая (с утра она выглядела усталой, но улыбалась безмятежно, умело пряча печаль в глазах) ссудили нам денег на наем лодки. Большой, добротной, вроде той, что когда-то была у Илги в день нашей первой встречи. Обрадованная Илга даже ненадолго забыла о бедах, с удовольствием оглаживая мачту и клятвенно обещала вернуть долги уже за две лодки Эллае и ее родичам на севере. Супруги старательно отнекивались.

— Это самое меньшее, чем мы можем выразить свою благодарность, — Львен приобнял за плечо Эллаю, крепко притянул к себе.

На причале толпились родственники бондаря. Когда и что им успели рассказать наши благодетели осталось загадкой, но зато пестрая разношерстная толпа совсем не привлекла внимания бродящих по улицам и причалу магов. Тут подобных компаний было множество. И видно, никому и в голову не пришло, что беглый Оборотень способен окружить себя таким количеством приветливых людей. Все шумели изрядно, однако в нашу сторону никто из соглядатаев даже не повернул головы.

— К обеду будем в Серебряных ручьях, — Илга оценивающе рассматривала парус. — В крайнем случае, к вечеру. Сделаем короткую остановку, запасем провиант и отправимся дальше.

Осталось совсем немного.

Надо же, а ведь в глубине души я сомневался, что смогу уйти так далеко.

…Крошечный городок Серебряные ручьи был источен ручейками вдоль и поперек. И уставлен скобками бесчисленных мостиков, деревянных и каменных. Я, щурясь, наблюдал, как молодая женщина тяжело идет по хлипкому с виду мостику. Женщина придерживала руками поясницу и ступала чуть откинувшись назад, выставив круглый живот, плотно обтянутый простеньким платьем.

Везет мне на беременных… Я теперь цеплялся за них взглядом, словно каждая женщина на сносях была соринкой, попавшей в глаз. И как назло их было немало.

Я почти было отвернулся, и вдруг замер, не решаясь взглянуть внимательнее. Не может быть! По мостику шла Никка. Едва узнаваемая, в длинном платье, со строго подобранными под косынку волосами… Но это была она.

— Эй! — Илга бесцеремонно тряхнула меня за плечо. — Призрака увидел? Или совесть мучает? — она тоже заметила беременную и проводила ее глазами.

Никка поднялась по ступеням неказистого, но вполне добротного домика, по-хозяйски открыла дверь, скрывшись внутри.

— Нет, — запоздало отозвался я, — не призрака. И совести у меня нет.

А есть еще история Роафа, известного в прежние времена искусного целителя. Люди его боготворили и верили всей душой.

Но случилось, что ушел Роаф на войну лекарем, да получил рану страшную, изуродовавшую его лицо. И когда вернулся домой — люди испугались. Уж больно прежний целитель Роаф стал на чудовище похож. Такому только палачом быть. И целительство его, небось, коварно, жди беды! Не верили люди ему, оттого и выздоравливать перестали.

Роаф не обиделся. Он счел, что сам виноват. Что обернул свой дар исцелять на дар служить войне. А значит, лишился права служить жизни…

Говорят, он скитается и поныне где-то.

Провинциальные истории.

Архив города Пестрые реки

Глава 15.

— Ой, а говорят этого проклятого мага на днях прямо-таки у нас и встречали. Идет, зыркает, а куда его взгляд падает, так там земля больше не родит.

— А откуда знаете, что не родит, коли он на днях ходил?

— Так цветы чахнут.

— Ну, осень же…

— Вот сосед мой сказывал, что ночью к нему многоглазая и многорукая тварюга заглядывала, не иначе Оборотень слугу своего ищет!

— Жена к нему заглядывала. В кабаке искала.

— …то, что чужаков нагнали, это даже детям видно. Куда ни сунешься, всюду толкутся.

— …с корабля ссаживались какие-то. Все ненашенские, да и не с Ручьев. Там таких господ сроду не водилось.

— Я слыхал, что пропавший маг к Оборотню подступы ищет, вот они и стерегут берега, чтобы никто не пролез без спросу.

— А что ему берега да порты, когда он с подводным царем накоротке? Тот его куда надо и доставит…

Илга, озабоченно покусывая губы, рассматривала кривой маяк — главную достопримечательность Рыбачьих островов. В фонаре сильно покосившейся вправо башни горел не обычный, а зеленоватый огонь.

— Он всегда такой?

— Кривой? Да, его царь-кракен помял, когда с рыбаками территорию делил.

— Зеленый.

— Хм-м… нет. Это сторожевое магическое пламя. В нашу… в мою честь.

Девушка сунула руки в карманы и зябко поежилась. Тонкая, худощавая, словно рыбка-корюшка, в мешковатой куртке не по росту (вечно ей достается то от жениха, то от знакомых людей), она казалась еще беззащитнее и меньше, чем была на самом деле.

Сам не знаю зачем, я открыл рот и произнес мирно:

— Знаешь, а ведь у тебя есть шанс решить свои проблемы, не рискуя головой.