Не стреляйте в партизан… - страница 62
В 1958 году за три месяца до государственных экзаменов в Московскую ВПШ, куда я поступил с должности первого секретаря Телеханского райкома партии, меня пригласил секретарь ЦК КПБ Т.Я. Киселев в номер гостиницы «Москва» на беседу. Сообщил без долгих вступлений:
– Собирайся, поедешь в Пинск первым секретарем горкома партии. Есть возражения?
– Есть. Первое – дайте закончить учебу, сдать госэкзамены. Второе – я на Пинщине 19 лет. Только что ликвидировали Логишинский, Жабчицкий, Пинский районы и саму Пинскую область. Многие работники аппарата лишились работы. Вопрос трудоустройства – самый больной для них. Не надо меня посылать в Пинск. Будут обиды.
Киселев позвонил на второй день:
– Продолжай учебу.
После завершения учебы я прибыл в Минск, в ЦК. Предложили ехать в Лунинецкий район. Подключился к уговорам тогдашний первый секретарь Брестского обкома П.М. Машеров:
– Ты мелиорацию знаешь. У тебя в Телеханах неплохо получалось. Перспективный район. А пока езжай в отпуск.
Провел три недели в Друскениках в Литве. После отпуска зашел в ЦК партии к заведующему орготделом А.А. Смирнову. А тот сообщил:
– Вчера на секретариате ЦК решили: пойдешь работать к Александру Ивановичу.
– Кто такой Александр Иванович?
– Председатель КГБ республики Перепелицин.
– А что я там буду делать?
–Это тебе объяснят в Комитете.
В считанные минуты приехал заместитель председателя КГБ по кадрам Малин, и вот я уже в кабинете Перепелицина. Тот курит беспрерывно, расхаживая по большому кабинету:
– ЦК рекомендует тебя членом коллегии Комитета госбезопасности и начальником управления.
–Я ведь не знаю работы. Чем я буду заниматься? Провалю дело.
– Когда зачислим в кадры, тогда и объясним суть дела. Тебя давно и хорошо знают в республике. Участок предстоящей работы по тебе.
После бессонной ночи звоню в ЦК А.А. Смирнову:
– Может, не надо в КГБ?
– Не надо тех, кто просится, рвется туда.
Да, задачка! За всю жизнь не было такого, чтобы отказывался от назначения. Шел работать туда, где надо было. Вспомнил, что еще в 1950 году меня «сватали» в областное управление МГБ начальником отдела по борьбе с бандитизмом. Когда я спросил совета у Мазурова (в ту пору секретаря Минского обкома), как быть, он ответил: «Ты уже взрослый, решай сам. Но знаешь, у меня на днях был полковник госбезопасности и слезно просил: помогите уйти из органов, не могу».
А первый секретарь Пинского обкома партии Петр Алексеевич Тетюшев был категоричен:
– Я слышал, что тебя «сватают» в МГБ. Не даю согласия. Уцелел в войну, а теперь подставлять голову под пули бандитов? Не пущу.
Теперь, как выяснилось, на работу в КГБ меня рекомендовал тот самый Кирилл Трофимович Мазуров. Для меня его рекомендация значила весьма много. И не только потому, что он первый секретарь ЦК. Просто я всегда глубоко уважал его мнение.
В КГБ, как и в любой спецслужбе, важен всякий опыт, касающийся знания людей, знания жизни. У меня была возможность убедиться, что пригодилось все накопленное в моем жизненном багаже до прихода в госбезопасность. А набирался я жизненного опыта, работая на различных должностях в партийных органах Пинщины.
В первую очередь, многое взял у Петра Алексеевича Тетюшева. Мудрый был человек. Основательно обучал молодые кадры. Поручил мне осенью 1948 года подготовить на рассмотрение бюро вопрос «О руководстве Ивановского райкома партии комсомольскими организациями».
Обошел я пешком и объездил (не на автомашине, конечно, как в более позднее время) десятки деревень. Побывал за Днепровско-Бугским каналом, в зоне существенного влияния бандеровцев. Встретился со многими людьми, знакомыми по партизанской борьбе. Подготовил проект постановления бюро обкома и обстоятельную справку.
Вскоре пригласил на беседу П.А.Тетюшев и давай расспрашивать:
– Расскажите, в каких сельсоветах района побывали? С кем ездили в зону за Днепровско-Бугским каналом?
– Один.
– Как один? Туда чекисты ездят в сопровождении бронеавтомобиля.
– Петр Алексеевич, за каналом я – хозяин. Знаю там людей, каждую стежку-дорожку. Поужинаю на одном хуторе, скажу, что иду ночевать на другой, а ухожу к надежному человеку на третий и сплю на сеновале.
– В сельских магазинах были?
– Был. Купил десяток яиц на яичницу.
– А кирзовые сапоги есть?
– Да.
– А каких размеров? Небольшие женские и детские размеры есть?
– Не знаю. Лежит на прилавках много.
– А фуфайки?
Спросил секретарь обкома и о том, сколько стоит на рынке килограмм муки, мяса, свежей рыбы.
– Не знаю, не интересовался.
– Плохо. Надо интересоваться. Мы с вами получаем хлеб, другие продукты по продовольственным карточкам. А люди живут с рынка. Там формируются их настроения, если хотите, политика. Эти настроения и надо знать. Вы же политический работник – инструктор обкома партии.
Вот такие уроки жизни и отношения к работе я получал у первого секретаря обкома. Уроки на всю жизнь. И на каких бы должностях я ни был в последние пятьдесят лет, всегда заходил в сельские магазины, на рынки. Помню, работая в Узбекистане, был в командировке в Андижане. Поселили в гостевом коттедже. Утром пришли руководители области вместе позавтракать, а председателя КГБ республики, то есть меня, нет. Ушел в шесть утра на рынок интересоваться, по какой цене продают фрукты, овощи, мясо.
– Вы бы сказали, что вам надо,– заметили мне потом с явным оттенком укоризны.
– Ничего мне не надо…
И рассказал, как меня, молодого работника, учили уму-разуму на Пинщине. Мы, говорю, вчера были в колхозах. Урюк, яблоки устилают землю. Жаловались люди, что плодоовощные заводы не принимают фрукты даже по 10 копеек за килограмм, отправляют автомашины обратно. Все приходится скармливать скоту. На рынке же «кучка» абрикосов стоит рубль. Менять надо ситуацию. В Белоруссии после войны колхозы и совхозы каждое воскресенье отправляли в город овощи, фрукты, муку, мясо и другие продукты. Сбивали цены. Сам этим занимался.
