НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - страница 394
***
- Надо всетаки посмотреть - что с самолетом - говорит пилот, выдергивая свой АКМС из креплений.
- Не думаю, что это удачная мысль. Во всяком случае, делать это вдвоем - неудачная.
Коля смотрит на меня разочарованно.
- Я думал, что вы из этой охотничьей компании, так можете справиться.
- Знаете, если я чему и научился в охотничьей компании - так это тому, что всякая операция должна продумываться и обеспечиваться по уму. Приключений получается правда меньше, скорее становится на работу похоже, зато медикам возни совсем мало. Нам тут не роман писать с перестрелками - нам самолет нужен. Причем целым. Так?
- Предположим. И что мешает сходить и посмотреть?
- Сколько человек в такой самолет влезает?
- Если пассажиров - то 18.
- А если внавалку? Не по креслам считая?
- Груза тащит две тонны.
- Ну, вот и считаем - ктото же на нем прилетел? Прилетел. Ктото его посадил. Сколько там человек - совершенно неизвестно. И тут мы - двое свежих и вкусных красавцев. Вы вокруг когонибудь видите? И я не вижу. Значит, скорее всего - внутри сидят. А сидеть внутри - холодно, живые там долго бы не усидели, значит что - получится на нас сколькото зомби, возможно шустеров. Вот укусят они вас - как я обратно домой доберусь? Или еще впридачу засадим несколько очередей по самолету, все насмарку.
Последнее я напрасно сказал - обиделся пилот, помоему.
Очень вовремя оживает рация - и я слышу голос отца. Точно, его голос. И веселый, бодрый такой голосто.
Несколько минут хаотически радуемся, потом тычки в бок летчицкого локтя меня приводят в чувство. Удается пропихнуть простенький вопросец - как дела обстоят - как у дяди Вовы или у дяди Юры? У этих моих родичей судьба диаметральная - дядя Володя - везунчик во всем, а Юре постоянно и хронически не везет, за что бы он ни взялся. Отец на минуту задумывается - в хитростях он у меня простоват, я уже начинаю огорчаться, что смысл фразы до него не дойдет, но оказывается - зря. Отец смеется и произносит: «Конечно, как у Вовы!»
- А кто все эти люди в деревне? - осведомляюсь я.
- Хорошие люди. Бежали - не добежали, осели у нас - отвечает отец.
- Можем лететь и садиться - поворачиваюсь я к летчику.
- А самолет? Мне важно знать - насколько он в дело годится.
- Ну, мы выгрузим все мое добро, возьмем на борт пару человек, особенно если они обучены стрелковому делу - и будет у нас четыре ствола, а это совсем другой коленкор.
Пилот двусмысленно хмыкает, но, тем не менее, мы идем на взлет и берем курс снова на деревню.
Пока летим - прошу организовать комитет по встрече - и Коля просит еще на поле дым пустить - скажем, от сырого валежника, чтоб сориентироваться с ветром.
С краю поля стоит кучка людей и зеленый УАЗ. Дымок тоже есть - видно старый рубероид запалили - струя дыма видна отчетливо, как нарисованная толстым фломастером.
Коля прикидывает недолго, видно расчеты тут простые, выбирает направление, откуда будет садиться - и садится чуток наискось. Опять легонько трясет - и я выпрыгиваю из кабины, бегу к людям, от них навстречу мне, проваливаясь в неглубокий на поле снежок, бежит папа.
Он вовсе не сентиментальный человек, но мы крепко обнимаемся - и я вижу у него на глазах слезы. Наверное, впервые в жизни. И одновременно спрашиваем - я про маму, он - про брата. И оба хором говорим: жива, жив!
Уф, как отпустило! Как камень с плеч.
Дальше, как положено, фонтан второстепенных ненужных сейчас вопросов, не менее второстепенных ненужных сейчас ответов и все это ворохом, кучей, беспорядочно и нас стопорят достаточно быстро - публика собралась деловая, папа с ребеночком порадовались встрече - пора и честь знать.
Таскаем от самолетика груз, тут же его сваливают в УАЗ, который имеет весьма забубенный и ухарский вид - по всему видно, что этот агрегат участвовал в ралли по самым гнусным дрищам нашей области, у него высокая посадка, зубастые протекторы, нетиповая антенна, куча фар - искателей, чудовищный кенгурятник, не менее свирепый багажник и сзади на фаркопе повешен мятый простецкий чайник, что полностью завершает картину. К хозяину средства передвижения присматриваюсь внимательно - благо надпись на борту УАЗа прямо говорит: «Джипер только на первый взгляд пьяная и грубая скотина, на самом деле он душевный и романтичный мечтатель!» Хорошо, что предупредил, теперь постараюсь рассмотреть глубинную сущность. Пока из всего отмеченного - тщательно почищенная копаная мосинка - с грубовато вырубленным самодельным ложем и прикладом на его плече. Впрочем, это не удивительно - тут такого добра по лесам с войны валяется много. Винтовкато явно не из лучших, верховая, раковины здоровенные. Худо значит у них тут с оружием, если даже ржавую копанину в дело пустили.
Коля остается с самолетом, прибывшие - чтоб летчику не скучно было - оставляют смешливую сероглазую девчонку лет 16 да сухонького мужичка с двустволкой.
- Что у вас тут творится? - наконец спрашиваю я у отца.
- Да группа туристов на третий день после твоего звонка пришла. Из них получилось ядро - остальные намотались, как клубок ниток.
- Откуда тут туристы? Очумели они тут в такое время лазать?
- Они не вполне туристы. Ты ж знаешь - тут вроде штаб дивизии погиб, вот они его ищут.
Понятно. Если это не копатели, да еще впридачу черные - то я старая негритянка. А штадив и я тоже искал, хотя, скорее всего - это красивая легенда о том, как загнанные в болото штабники дрались до последнего патрона, и немцам не удалось найти ни знамени, ни сейфов, ни орденов, ни документов - два десятка трупов изодранных минометками и вся добыча. Мне так показалось, что это и не штаб был, а то, что половина из погибших была командирами - ну мало ли что. Всякие сундуки, небось, по болотинам раньше покидали. Пока отступали тут по дрищам, с сейфами тут не походишь.
