Четвертое измерение - страница 89

— Да, товарищ капитан, воронки видны и засыпанные и свежие… О, кажется разведка идет, что скажешь, Евнухов? — вдруг сказал лейтенант, повернувшись к группе бойцов, появившихся сзади.

По рассказу я понял, что подальше, километрах в трех от нас находится разбитая бронеколонна, в которой можно было устроить засаду.

— Засаду, говоришь? — спросил я, и вытащив листок с бумагой, велел нарисовать как стоят разбитые машины и возможные пути отхода.

Еще через час я сам разглядывал это скопление разбитой техники.

Впереди колонны шел Т-40, который первым и подбили, отчего он перегородил дорогу. Из-за глубоких канав, изображающих кюветы, остальные машины, в основном полуторки, не смогли его объехать, и сгорели от огня из засады. БТ, стоявший в середине строя, чуть в стороне, с двумя пробоинами в корпусе в районе моторного отделения, как ни странно был на вид цел.

Немцы, что ремонтировали дорогу, оттащили или просто сбросили в кювет, перегородившую технику освободив проезд.

— Лейтенант, что там? — крикнул я в сторону танка, около которого возились несколько танкистов.

Из люка показалась голова Маленького и он наполовину высунувшись крикнул:

— Боекомплект полный, товарищ капитан, но нет прицела и затвора.

Я задумался, припоминая, после чего заорал:

— Егорова ко мне!

Через пять минут прибежал запыхавшийся старшина, устраивающий в глубине близкого леса лагерь, где сейчас под присмотром Светы лежали три раненых бойца.

— Товарищ капитан по ваше…! — начал доклад старшина.

— Отставить! Федя, напомни мне, куда делись прицел и замок, с того танка, что мы разоружили?

— Так куда они денутся, в вещмешке они были, сейчас принесу! — сказал он, и быстро убежал.

— А снаряды? — спросил я принимая замок и прицел.

— Вы что, товарищ капитан не помните, мы же их еще на той полевой дороге использовали, когда на саперов напали!

— А, да, точно! Ну да ладно, снаряды есть!

— Товарищ капитан, немцы едут! — крикнул мне в люк какой-то боец, когда я наконец закончил устанавливать прицел, замок уже стоял, проверив их, я вылез из танка и достав бинокль, всмотрелся в приближающуюся пыль.

— Мотоциклы впереди… три танка… два грузовика, один вроде с пушкой! — говорил я, разглядывая приближающуюся колонну немцев.

— К бою! — крикнул я, запрыгивая в танк. Бойцы уже не первый раз устраивали подобное, так что готовились неспешно, уверенно.

Сидящий на месте заряжающего Молчунов, загнал в ствол первый снаряд. Улыбнувшись злой усмешкой, я стал крутить штурвал, держа на прицеле головной танк.

…

— Сашка, снаряд!

— Готово! — и хлопок по плечу. Наведя перекрестья прицела под башню Т-IV проезжающего мимо подбитого Т-40, выстрелил. На месте четверки вспух огненный шар, и нашу БТ-шку изрядно тряхнуло, по броне замолотили осколки брони, от сдетонировавшего боекомплекта. Башня Т-IV кувыркнувшись отлетела на несколько метров. М-да, стрельба в упор это "не есть гуд".

— Снаряд!

— Готово!

Картина боя на мгновение остановилась. Вот два грузовых "опеля" с немецкой пехотой, к заднему прицеплена противотанковая пушка Раk.35/36, расстреливаемые нашей пехотой и безлошадными танкистами почти в упор. Вот выскочившая из-за "опелей" "тройка" получает бронебойный снаряд в борт от замаскированной сорокапятки сержанта Сенина. Вот последний немецкий танк, спрятавшись за подбитой "тройкой", выстрелил в мою "бэтэшку", раздался громкий удар, в ушах зазвенело, и время толчком пошло в реальном времени.

— Рикошетом попали, товарищ капитан, — сквозь шум в ушах услышал я крик заряжающего, быстро наводя на башню второй "тройки" выстрел, тут же добавили артиллеристы, танк стал медленно разгораться, никто из немецких танкистов не смог выбраться. Дым от горящих "троек" застилал дорогу, и не был виден последний грузовик, замыкающий колонну. Дав несколько очередей из башенного пулемета в ту сторону, я приказал покинуть машину. Прихватив оружие, мы выскочили, и залегли в кювет рядом с двумя танкистами с МГ. Оглядевшись, я заорал:

— Осмотреться, есть живые немцы?

Мой приказ передали по цепочке.

— Под последним грузовиком залегли пяток немцев, тащ капитан, — крикнул старший лейтенант-танкист.

— Пулеметчики, прикрывающий огонь, гранатометчики – вперед!

Заранее разбитые на группы, по два бойца с гранатами и один в прикрытии с нашим или трофейным автоматом, поползли к машине. Через мгновение прозвучали несколько разрывов.

— Прекратить огонь! Досмотровая группа – вперед! — Скомандовал я.

Десяток бойцов, вооруженные автоматами и пистолетами, двинулись к расстрелянной колонне. Подходя к трупам немцев, начали делать контрольные выстрелы. После зачистки колонны я приказал доложить о потерях, собрать трофейное вооружение и амуницию.

— Товарищ капитан, потери: один человек погиб, красноармеец Тухватуллин, трое ранено, ими сейчас товарищ военфельдшер занимается. Трофеи: один мотоцикл, целый, из передового дозора, четыре пулемета и два МП, одно орудие со снарядами, карабины подсчитываются, — доложился мне старшина Егоров, и показал в сторону разбитой полуторки, около которой складывали трофеи.

— Ясно. Так, забираем оружие и боеприпасы, остальное уничтожить, собрать носилки, забираем раненых и уходим, и быстрее, а то сейчас у этих "троек" бэка рванет.

— Есть, — козырнул старшина, и побежал торопить бойцов, раненых уже уносили в лес. Ко мне подошла военфельдшер Беляева, вытирая окровавленные руки.