Броня. «Этот поезд в огне…» - страница 73
Через многочисленные проломы в стенах бойцы ворвались в цех. Часть станков была вывезена, но часть не успели.
У окон, дверных проемов стояли и сидели наши бойцы. Мало их было или их фигурки терялись в огромном пространстве цеха?
Немцы открыли огонь из нескольких пулеметов. Пули влетали в окна, дверные проемы, потому как там ни стекол, ни рам, ни дверей давно не было – одни проломы. Они рикошетили от противоположной стены цеха и с визгом разлетались.
Несколько человек из сборной команды были тут же ранены.
Бойцы попадали на бетонный пол. Лежа они собрали индивидуальные перевязочные пакеты – у кого были, ползком подобрались к раненым и перевязали их. Остальные поползли к оконным проломам.
Пулеметный огонь стих, и немцы пошли в атаку. Вопреки обыкновению – молча, зло, без стрельбы. Они не ожидали, что к русским прибыло подкрепление, и получили навстречу дружный залп. Десятка два гитлеровцев было убито сразу.
Но немцы не залегли, поскольку сзади бежал офицер, размахивавший пистолетом.
Сразу несколько наших бойцов поймали его в прицел, нестройно прозвучали выстрелы, и офицер упал. Однако немецкие солдаты продолжали бежать вперед. Наверняка опытные фронтовики, они понимали, что залечь на ровном булыжном покрытии равносильно смерти. Укрыться негде, и их перебьют на выбор, поодиночке. И потому немцы рвались вперед.
Вот они уже на дистанции броска гранаты – и сразу от нескольких немецких пехотинцев гранаты полетели вперед. Сказалась тренировка, да и промахнуться в огромные проломы в стенах было невозможно.
Гранаты влетели в цех. Некоторые из бойцов, что пошустрее, хватали их за длинные деревянные ручки и возвращали обратно. Запалы у немецких гранат горели долго, до четырех секунд, и такой обратный бросок зачастую удавался.
Взрывы гранат произошли одновременно – и в цеху и на прилегающей площадке. Ранеными оказались многие наши бойцы и немецкие пехотинцы. Однако последние – в меньшей мере, поскольку осколки рикошетили от стен цеха и давали вторичные поражения.
А немцы уже рядом, вот-вот ворвутся в цех.
Политрук, которого ни пуля и ни осколок не задели, поднялся с пистолетом:
— В рукопашную! Примкнуть штыки!
Винтовок было немного, а штыков – и того меньше. Но бойцы поднялись дружно, понимая: ворвутся немцы в цех – перестреляют всех, а раненых добьют. Красноармейцы выскакивали из дверных и оконных проломов.
Штыковых атак немцы боялись и старались их избегать. И сейчас те из них, которые были близко, схватились с русскими, а часть пехотинцев бросилась бежать.
Бойцы били фашистов штыками, прикладами, кулаками, стреляли в упор.
Немцы, все как один здоровые, откормленные, дрались здорово. Но красноармейцы застрелили, закололи, забили прикладами всех. Стреляли вдогонку убегавшим.
Политруку в рукопашной досталось по голове, и ему перебинтовали голову.
Как только упал последний немецкий солдат, политрук закричал:
— Собрать оружие и патроны и – в цех! Быстро!
Бойцы хватали трофейные винтовки и автоматы, срывали и срезали с ремней патронташи и магазинные сумки. Пока немцы убегали, их пулеметы молчали, боясь задеть своих.
Глава 9. Сталинград
После рукопашной бой на некоторое время стих, и бойцы воспользовались передышкой: некоторые чистили оружие, другие снаряжали магазины. Все понимали, что вскоре немцы снова пойдут в наступление.
Политрук обошел цех. Он привел на тракторный завод две сотни, да в цеху было человек тридцать-сорок. А сейчас боеспособных осталось едва ли семь десятков.
Политрук отобрал несколько человек, физически крепких, и приказал им вынести раненых на берег. Переносили на шинелях, подложив снизу два куска труб. Получилось что-то вроде импровизированных носилок. Раненым требовалась помощь, а, кроме того, они связывали руки, лишали возможности маневра.
— Жрать охота, — сказал Сергею его сосед, долговязый красноармеец. — Второй день во рту – ни крошки хлеба. Говорят, у немцев в ранцах шоколад. Сползать к убитым, что ли?
— Головой рисковать за плитку шоколада? Нет, не по мне, — твердо заявил Сергей.
Но боец не послушал его. Он выбрался через пролом и пополз к убитым немцам. До ближайшего было метров двадцать-двадцать пять.
Добрался быстро – Сергей наблюдал за ним одним глазом. Высовывать голову, рисковать жизнью он не собирался, любой риск должен быть оправдан.
Красноармеец снял с убитого немца часы и надел себе на руку. Потом стащил ранец, открыл его, однако при этом он неосторожно приподнялся над убитым. Тут же раздалась пулеметная очередь, и красноармеец упал замертво. Мародеров не любили ни в одной армии мира – как и предателей.
Затишье длилось недолго. Раздался рев мотора, и из-за цеха выехала самоходка.
— Черт, убегать надо! — Лежавший неподалеку боец пополз к задней стенке, чтобы выбраться из цеха.
Никаких средств борьбы с танком или самоходкой у защитников тракторного завода не было – ни гранат, ни бутылок с зажигательной смесью, ни противотанкового ружья.
Прозвучал выстрел. Дистанция была маленькой, сотня метров, и наводчик не промахнулся. Снаряд влетел в пролом и взорвался у противоположной стены. Несколько человек было убито или ранено.
Некоторые бойцы кинулись бежать через выходы в задней стене, другие укрылись за станками – железные станины защитят от осколков, если не будет прямого попадания.
Наводчик самоходки не спешил, тщательно выбирая цель. Следующий выстрел был бронебойным снарядом в стену между окнами, и Сергей сначала решил, что наводчик промахнулся.
