Десант в настоящее - страница 93

  Когда мы с Калимой шли к разбитому крейсеру, и, следуя его указаниям, ремонтировали шлюзовую камеру, я каждую минуту хотел и боялся нашей встречи. Но всё произошло буднично и просто.

  Он поджидал нас в коридоре сразу за отсечной дверью шлюза.

  - Какой ты стал домашний, Отто, - осуждающе взглянув на мой новый костюм, сказал Василий. - А ты расцвела, - заметил он Калиме.

  Потом мы долго кружили над останками челнока Катерины. Они обсуждали возможность стыковки, а я прислушивался к своему ужасу и больше всего хотел, чтобы мы убрались из этого места поскорее. Но они упрямцы почище моего.

  Они нашли способ проникнуть внутрь изувеченного корпуса челнока. Василий вернулся, как всегда спокойный и сосредоточенный на своих больших, взрослых проблемах. Калима, напротив, весело щебетала, держа в руках мой кораблик.

  Дура. Не надо было его брать.

  От них слабо, но ощутимо несло трупным запахом, и мой ужас перерос в злобу и раздражение.

  Я удивился, насколько они похожи.

  Мне стало горько. В очередной раз мои фантазии сыграли со мной злую шутку.

  Я доверился иллюзии. Я поверил миражу в бесплодной, выжженной ненавистью пустыне.

  - Не сходи с ума, Шарки, - возвращает меня к реальности спокойный, уравновешенный голос Василия. - Не так уж твоя душа и пустынна. Ты ещё нужен нам.

  Вот так. Нельзя в одиночку отправляться в путь ночью не потому что нужен, а потому что "ещё нужен". А как отработаешь своё, пропадай пропадом!

  - Это не совсем так... - всё ещё пытается заглянуть мне в глаза Калима.

  - Но и не совсем не так, - замечаю я. - Ребята, ваше присутствие действует мне на нервы. Будет или по-моему, или никак. Я ухожу.

  - Мне казалось, мы обо всём договорились...

  - Я помню договор. Я помогаю тебе открыть дверь, ты возвращаешь меня в узловую точку моей реальности, чтобы восстановить равновесие. Калима решает свою судьбу до того, как мы разойдёмся. Не вижу противоречий.

  - Противоречие в том, что ты ставишь под угрозу свою жизнь, а значит и условия договора.

  - Никакой угрозы нет, поскольку мой заложник обещал нам проход к Западным воротам, и его клятва тебя полностью удовлетворила. Или не так?

  Василий молча поворачивается и направляется к корчме.

  Калима, не оглядываясь, идёт за ним. Ну, и славно!

  Я возвращаюсь к сараю, широко распахиваю створки ворот и быстро собираю свои пожитки. Резиновый чехол, на две трети пустой мешок с водой, тщательно завёрнутый пакет с галетами. Основной запас воды для меня нёс Василий. Возьмёт - не возьмёт? Не важно! Трое суток перехода... мне и этого хватит.

  Выхожу из сарая.

  Всегда далёкие, выступающие из-за горизонта вершины гор, заливающие фиолетовым светом этот мир ночью, сегодня особенно близки. Ледник в форме перевёрнутого полумесяца левым рогом указывает на положение Западных ворот. За эти дни я научился безошибочно находить его в нагромождении скал и трещин; сбиться с пути невозможно...

  Дорогу заступают двое уродцев.

  Это те двое гномов, что вышли на шум из корчмы вместе с Василием и Калимой.

  Один из них требовательно указывает на вилы, другой решительно заявляет:

  - Это наши вилы!

  Я улыбаюсь. Вот и есть на ком отыграться.

  Первый хватает своего приятеля за руку и оттаскивает его в сторону.

  - Кажется, мы ошиблись, - примирительно басит он. - В темноте всякий может ошибиться!

  Молча стою, наблюдаю, как они пыхтят и выкручивают друг другу руки.

  - Ничего мы не ошиблись! - едва переводя дух, заявляет второй. - Это наши вилы.

  - В таком случае у нас есть две возможности, - стараюсь говорить мягко и рассудительно. - Первая, вы отходите в сторону и решаете между собой продолжительное время, скажем, до утра, ваши это вилы или нет. Вторая, идёте со мной к Западным воротам, и там я вам эти вилы верну, независимо от справедливости ваших имущественных претензий.

  - Это настоящая сталь, - вдруг захныкал второй.

  Они, наконец, оставили друг друга и удручённо уставились на оружие у меня в руках.

  - Если эта вещь для вас так дорога, почему бросаете без присмотра?

  - А чего за ней присматривать? - раздражённо заявляет первый. - Это же не курица, в лес не убежит!

  Меня даже передёрнуло: видел я этих "куриц"!

  Потом я подумал о девственности этих мест. Оставленная без присмотра ценная вещь будет годами лежать на месте и ждать своего хозяина.

  Дикари!

  - Так что вы решили? - деликатно покашливая, прерываю затянувшуюся паузу.

  - Я пойду с тобой, - заявляет первый.- Вилы того стоят.

  - Без вил тяжело, - вздыхает второй.- Без вил никак...

III

  Близко к полудню Флавий запросил пощады:

  - Нужно отдохнуть.

  Отто неохотно остановился и огляделся.

  Лес остался позади. Местность, лежащая перед ним, больше напоминала саванну. Высокая трава и редкие группы деревьев придавали пейзажу глубину и перспективу.

  Близкие горы уже давили своей тяжестью. Небесная твердь, опираясь на их плечи, немилосердно поливала зноем. Было жарко и душно.

  Отто чувствовал, что слишком быстро теряет влагу: его тело задыхалось под пропитанными потом бинтами.

  - Вон под теми деревьями, - он махнул рукой в сторону ближайшей рощицы, лежащей у них на пути.

  - Ты это уже говорил, - запричитал гном. - И не один раз. Это бесчеловечно!

  Отто усмехнулся, поправил на плечах спальный мешок и двинулся дальше.

  "Отчего бы не поговорить о человечности на сытый желудок? - подумал он. - Огромный дубовый стол, заставленный простыми, понятными кушаньями: рыбная похлёбка, маринованные грибы и фасоль, клюквенный сок и квас, забродивший на ржаных хлебных корках в огромных деревянных бадьях. И даже нелюдь, сидящая рядом: и справа, и слева, и напротив тебя, тому не помеха. Съесть хорошо прожаренного рябчика или перепела, ухватить скользкими от жира пальцами зубочистку, с наслаждением поупражняться с ней и подумать о благородстве, любви и справедливости".