Долгий, крепкий сон - страница 39

— Это Джулиет. Мой муж рядом? — спросила я ледяным тоном.

— Джулиет! Как я рада тебя слышать! А мы только что обсуждали, как там ты и твои чудесные детки!

— Мы? Кто говорит? — мой голос звучал все так же холодно.

— Ой, прости. Это Минди Макс.

— Нет, это ты меня прости, — отрезала я. — Я думала, что звоню на сотовый Питера. Наверное, случайно набрала твой номер.

И Минди, и я знали, что у меня нет ее сотового. Лично я бы не поверила, что каким-то чудом набрала ее номер вместо номера Питера. И только полная идиотка не поймет, насколько я недоверчива и зла. А Минди не дура.

— Джулиет, я просто унесла сотовый Питера. Мы так закрутились с этими съемками, что я случайно взяла его телефон со стола. Честно.

В трубке послышалось шарканье, а затем раздался голос Питера:

— Привет, дорогая! Прости за это недоразумение. Минди в шутку взяла мой телефон.

— Ха, ха, ха, — мрачно сказала я.

Он замолчал, видно, пытаясь понять, чем же я так расстроена. Неужто все мужчины такие недогадливые?

— Ладно, обсудим это потом, хорошо? — сказал наконец он.

— Как хочешь. Твоя дочь хочет с тобой поговорить.

Я передала трубку Руби и, пытаясь не разреветься, ушла на кухню. Забрала у матери Исаака и села на диван, уткнувшись носом в его мягкую маленькую шейку. Он довольно засмеялся.

— Ты меня любишь больше всех, правда? — прошептала я ему на ухо.

Он схватился ручонкой за прядь моих волос и сунул ее в рот. На заднем плане Руби оживленно разговаривала с отцом. Да, эта маленькая девочка очень любит своего папу.

— Что случилось, mamaleh? — с беспокойством спросил отец. Он наклонился и легонько похлопал меня по колену. — Питер сказал тебе что-то не то?

— Нет, — вздохнула я. — Я просто ревную его к Минди, к его новой лучшей подруге.

— А чего тебе ревновать? Ты — красивая женщина, мать его детей. Какое тебе дело до его подруг? Любит-то он тебя!

— Знаю. Просто в последнее время у нас все отнюдь не идеально. И он не виноват, что ему с ней интересней, чем со мной. По крайней мере, от нее не пахнет отрыжкой. Да и я все-таки не красавица. — Теперь я напрашивалась на комплименты.

— Красавица, еще какая. Ты просто неотразима. Может, немножко zaftig, но это даже привлекательно. Кто захочет спать с мешком костей?

Здорово. Даже родной отец считает меня толстой.

— Ради бога, Геня, — возмутилась мать и стукнула отца журналом по голове. — Она не zaftig. Что ты несешь! Zaftig! Идиот.

— Что ты меня бьешь!

— Кто тебя бьет? Я только дотронулась! Мне что, показать тебе, как бьют?

К этому моменту я уже прекратила рыдать и просто смеялась. В этом все мои родители — вечные евреи-молодожены. Я вручила Исаака отцу и пошла обратно на кухню.

Выпутав Руби из телефонного шнура, который она уже умудрилась накрутить себе на шею и вокруг талии, я взяла телефон.

— Алло. Прости меня, — прошептала я.

— И ты меня тоже, — примирительно сказал Питер. — Может, вернешься домой и поругаешься со мной лично? А потом мы устроим примирительный секс.

— Может, пока устроить примирительный секс по телефону? — предложила я.

— Хм. Может быть. Где там твои родители?

— Здесь, рядом.

— Тогда ладно.

— Мы скоро вернемся.

— Знаю. Я люблю тебя, Джулиет.

Я снова заплакала.

— Знаю. Я тоже тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю. Очень-очень.

— Я тоже тебя люблю. Очень-очень-очень.

— Ой, ради бога, — перебила нас мама, протискиваясь мимо меня на кухню. — Вы что, подростки? Если ты по нему так скучаешь — езжай домой.

— Я не хочу домой. Я хочу побыть здесь еще и посмотреть, как вы с папой бьете друг друга газетами.

— Это была не газета! Я немного стукнула его журналом. Что ты, что твой отец. Для вас в мэрии нужно издать особый запретительный приказ.

Я рассмеялась.

— Слышишь, Питер? Я тебе никогда не говорила, какие у меня чокнутые родители?

— Могу представить, — согласился он. — Ладно, мне пора. У нас здесь все кипит.

— Иди, дорогой. Поговорим завтра.

Я повесила трубку.

Мать вынимала из холодильника миски.

— Я подогрею остатки цыпленка, и мы устроим небольшой поздний ужин, — заявила она.

— Звучит заманчиво.

— Съезди завтра с утра к Бубе.

— Хорошо.

— Как у тебя прошел день? Нашла свою девочку, как ее? Фума?

— Фрэйдл. Нет, не нашла. Думаю, в Нью-Йорке ее нет.

Я пересказала ей наш разговор с Сэмом.

— Думаю, тебе стоит поговорить с этим мальчиком, — выдала мама.

— Я тоже так подумала. Я попросила Джоша, мужа Либби, позвонить ему от моего имени.

— А почему ты не позвонишь ему сама?

— Что за бредовая мысль, мама. И что я ему скажу? «Здравствуйте, Ари. Скажите, вы гей? И не вы ли подстроили исчезновение вашей невесты?»

— Не говори глупости. Пригласи его на чашечку кофе, а потом уже осторожно расспроси о Фрэйдл.

— Ну да. И этот bucher из иешивы с радостью согласится пойти с незнакомой женщиной пить кофе.

— Хорошо. Тогда не спрашивай меня. Что я знаю? Я просто старая женщина. Детектив у нас ты.

— Я не детектив.

— Конечно, нет. Ты просто в свободное время раскрываешь убийства.

— Именно. То есть нет! Никакие убийства я не раскрываю. Ну, было одно еще до рождения Исаака. Но сейчас-то не убийство. Я даже не уверена, что Фрэйдл мертва!

— Кто мертвый? Папа? — на удивление безмятежно спросила Руби.

— Никто не мертвый! С папой все хорошо! Он просто в Калифорнии!

— Не кричи на меня! — возмутилась дочь. — Кричи на бабушку, а не на меня!