Убийство в Café de flore - страница 31
— Неплохо, неплохо, Антуан! Но ведь все равно состав преступления смешной!
— Это второе проникновение, месье. Первый раз украли брошь. А если подумать, некоторые старые открытки могут дорого стоить.
— А ты прав… х-мм, прав, младший офицер. — Комиссар стал тереть мочку левого уха. Антуан знал, что так он делал всегда, когда думал о чем-то приятном.
— Вы подадите рапорт о моем повышение, месье? — Мягко спросил помощник комиссара, воспользовавшись ситуацией.
— Может быть, может быть… — Пробормотал себе под нос комиссар. — Надеюсь, нас не зря вызвали ночью.
Наблюдающие за этой сценой подруги переглянулись и одновременно вопросительно посмотрели на Алекса. Встретившись с их взглядами, он усмехнулся и отвел взгляд в сторону.
Когда полиция ушла, Кэтти съязвила, обращаясь к другу с милой улыбкой:
— Какие умные «жучки»! Возможно, это последние разработки нано-технологий? Сами пошли и прилепились там, где их должны были найти полицейские. Это ж надо! А еще они очень похожи на те, которые мы нашли в Ришелье! И, надеюсь, на них нет наших отпечатков. Алекс, как ты считаешь?
— Не пропадать же «добру»! — улыбнулся он. — И… о каких отпечатках ты говоришь? На двух, точно нет моих отпечатков, а на третьем — может быть кто-то и оставил. Потому что я его не пристраивал. Он уже был здесь. Только не говори…
Мадлен, стоящая рядом запротестовала:
— Говорите на английском, а не на своей тарабарщине! — И уже тихим голосом спросила:
— Кэтти, речь шла о «жучках»? Ведь так? Удивляюсь, когда Алекс успел их прилепить? Изумительный трюк! Спасибо.
— Надеюсь, теперь они обратят внимание на это «дело». — Уверенно сказал Алекс. Про себя же, он попросил у Бога прощение за эту маленькую ложь, а за одно, и поддержку у Святого Духа. Пожелав девушкам спокойной ночи, он оставил их.
— Ой! Пюре! — Мадлен состроила рожицу в след отъезжающей полицейской машине, выглянув в окно, и сразу же объяснила:
— Это значит — «опера». Мы так их называем. Еще полицейского дразним — «флик».
— Флик! — Крикнула Кэтти в ночное пространство.
— Флик! — вторила ей Мадлен, и девушки рассмеялись. Они смеялись захлебываясь, долго, до слез. Перегибаясь, хватались за животы, морщась от коликов, хохотали до изнеможения. Затихали, но, посмотрев друг на друга, снова начинали смеяться. Словно новая стихийная волна, поднявшись изнутри, заставляла их это делать. Потом внезапно Мадлен остановилась, вытирая слезы. Кэтти еще охала от смеха, словно всхлипывала, но потом, облегченно вздохнув, перестала смеяться.
— Что это было? — Спросила она у подруги?
— Не знаю. Но стало легче. — Ответила та, печально улыбаясь.
Луна на ночном небе Парижа, выглядела, как еще один фонарь. Алекс шел по тихой улице и просто наслаждался короткой прогулкой до своего отеля. Он умел быстро забывать, «переключаться» и оставаться «нейтральным» — без эмоций и чувств. Длительные тренировки даосскими практиками не прошли бесследно. Он снова вспомнил странное выражение на лице Епископа, появившееся после того, как он исповедовался ему. Его Преосвященство узнал о его тайне.
Какое-то время Алекс всматривался в небо Парижа, на котором из-за яркой иллюминации было сложно рассмотреть звезды. Вдохнул глубоко воздух, почти везде в городе пахнувший цветами, и улыбнулся лишь уголками рта. Да, в тот день визит высокопоставленного лица высокой степени священства был неожиданным. Алекс понимал, что он приехал с проверкой. Все же на исповеди признался Его Преосвященству, что не считает духовные практики «грехом». Ведь первые христиане так же стояли в столбе, как даосы по многу часов, совершенствуя себя.
Почему Епископ его не уволил? Сейчас это было уже не важно. Завтра у него сложный день — подписание договора с фирмой-заказчиком, ради которого он приехал сюда. Вспомнив начало ночи, приезд полицейских, Алекс усмехнулся: «Мда-а… Еще Мадлен».
Расследование, связанное с француженкой, развивалось совершенно иначе, чем он ожидал. Загадка, стала интересовать его и при всем желании «быть сторонним наблюдателем», все больше вовлекался в это дело. «А Кэтти молодец! Смелая и находчивая девушка», — подумал Алекс, и тепло разлилось по его телу. «Приятная ночь» — отметил он про себя, забыв обо всех недавних приключениях.
Утром, не спеша вставать с кровати, Мадлен обзвонила подруг-моделей. Для фотосессии в Сafe de flore лишь одна из них — ее давняя подруга, оказалась свободной в это время.
— Нам повезло! Клеманс Санье согласилась сегодня позировать! — Радостно сообщила она Кэтти, готовящей завтрак в кухне. — Мы должны занять столик и в три часа дня ожидать ее в нашем кафе. Она, как всегда задержится. Это — ее стиль.
Девушки накрыли стол для завтрака в саду на крыше, среди цветов. Наслаждаясь видом на Париж и Эйфеливую башню, они изредка переговаривались, отпивая из чашек горячий кофе.
— Счастливая ты, Мадлен! Видишь это каждый день, за исключением времени, когда ты в Ришелье. Однако я уже скучаю за Киевом! — рассмеялась Кэтти. — Знаешь, он местами очень похож на Париж, да и история его так же очень древняя. Что скажешь, подруга?
Мадлен не отвечала. Она сидела, задумавшись, по привычке обмакивая круассан в кофе. Кэтти снова окликнула ее. Мадлен подняла свои огромные глаза-вишни — в них была глубокая печаль.
— Что случилось, дорогая? — испугалась Кэтти.
— Прости. Почему-то такая тоска на сердце. Мне кажется, что сегодня со мной что-то случится… — Мадлен заплакала. Кэтти обняла ее, успокаивая. Потом, словно спохватившись, весело спросила:
