Мадам будет в красном - страница 34
– В общем, эту женщину нужно срочно показать врачу, – сообщил хмурый врач, вставая. – Думаю, ей показана госпитализация, но это не мне решать. Обсудите это с ее мужем, когда он вернется.
От одной мысли о предстоящем разговоре с Сергеем Марии Ивановне становилось нехорошо. Но она была женщиной не из робкого десятка и не отворачивалась от проблем в надежде, что они рассосутся сами собой. К приезду Сергея Ляля уже полностью оправилась от случившегося с ней инцидента, о котором, к слову, совершенно не помнила. Однако Мария Ивановна вновь вызвала соседа к себе и рассказала о случившемся.
– Маша, я тебе не верю, – сказал он. – Нет, я не обвиняю тебя во лжи. Лгать ты не можешь, это я понимаю, но ты просто преувеличиваешь. Подтягиваешь факты под существующую у тебя теорию. Каждый человек может устать и на этом фоне стать немножко неадекватным. Ляле тяжело без меня с девочками. Она устала, и все. Но я вернулся, она отдохнет, и все ее недомогания как рукой снимет.
Следующий приступ случился у Ляли Бердниковой уже в присутствии мужа. Увиденное его испугало настолько, что он примирился с необходимостью показать жену специалисту. Врач-психиатр предложил немедленную госпитализацию, от которой и Ляля, и Сергей, разумеется, отказались.
– Ты пойми, это же клеймо на всю жизнь. Все будут пальцами показывать: вот она в психушке лежала! А девочкам каково придется? Да и как она в больницу ляжет, если мне через три дня опять в рейс? – объяснил Сергей свою позицию Марии Ивановне.
Та, как могла, уговаривала пройти курс лечения, обещала присмотреть за детьми, но супруги были непреклонны. В больницу Ляля не ляжет, и это даже не обсуждается. В следующие разы, когда Сергея не было дома, Мария Ивановна следила за своей соседкой как могла. Приступы буйства не повторялись, но Ляля все чаще заводила с Марией Ивановной разговоры о смерти. Ее страшно мучила неопределенность и внезапность смерти. Ведь большинство людей не способны выбрать способ, которым они хотели бы уйти из жизни. Вот эта тема – осознанного выбора – занимала все ее мысли, и она снова и снова пыталась убедить свою соседку в праве каждого человека на такой выбор.
Встревоженная Мария Ивановна опять попыталась убедить вернувшегося из рейса Сергея в необходимости срочной госпитализации Ляли, но снова безрезультатно. Правда, сосед оформил отпуск, чтобы побыть рядом с женой и детьми. Однако это не помогло. В воскресенье вся семья съездила в зоопарк, где провела день, гуляя между вольерами, кормя животных и объедаясь мороженым. Ляля была веселой и оживленной, много смеялась и шутила, без устали целовала дочек и обнимала Сергея. Глядя на жену, он был убежден, что болезнь отступила, и все у них будет хорошо. В понедельник Сергей Бердников уехал на рынок за фермерскими продуктами. Его не было дома полтора часа, и этого времени хватило, чтобы Ляля выбросилась из окна девятого этажа, причем не одна, а прижимая к себе одну из дочерей. Вторую нашли забившейся в стиральную машину.
Нашла, разумеется, Мария Ивановна. В тот день у нее была вторая смена, и, услышав шум и визг у подъезда, она, не дожидаясь лифта, бросилась на улицу. Увидела тело разбившейся насмерть Ляли, поняла, что маленькая Ева жива, хоть и без сознания, трогать девочку не стала, вдруг сломан позвоночник, крикнула соседям, чтобы вызывали «Скорую», и помчалась наверх, в квартиру Бердниковых, где и обнаружила спрятавшуюся Аню. Глаза девочки были полны ужаса. К тому моменту, как Сергей Бердников вернулся домой, Еву уже увезли в больницу, а тело Ляли, дожидаясь приезда второй «Скорой», накрыли простыней.
К счастью, физически Ева быстро смогла восстановиться после пережитой трагедии. Многочисленные переломы не угрожали жизни, позвоночник не был поврежден, поэтому после трехмесячного лечения девочка вернулась домой, к отцу. Его отпуск к тому моменту уже давно закончился, и на время его рейсов девочек забирала к себе Мария Ивановна. Спустя еще три месяца Сергей сделал ей предложение.
– Все равно фактически одной семьей живем, – сказал он глухо, глядя почему-то в стол. – Ты одна девчонку поднимаешь, я теперь вдовец с двумя малыми на руках. Давай вместе жить. Ты не думай, муж я хороший, хозяйственный, ласковый, не пьющий. Опять же зарабатываю хорошо, да и дома меня частенько нет.
Немного подумав, Мария Ивановна согласилась. Сергей настоял на том, чтобы официально удочерить ее дочь, и теперь Липа, Аня и Ева носили общую фамилию – Бердниковы.
– Ничего себе история, – присвистнул Лавров, выслушав рассказ Зубова. – Это какое потрясение девчонки в детстве испытали! Ты спросил у этой Олимпиады, как именно, по ее мнению, сказался на психике Евы этот инцидент? Ее в трехлетнем возрасте мать выбросила из окна, может же быть всякое.
– Конечно, спросил, – обиженно ответил Зубов. – Но хочу заметить, Анне тоже досталось. На ее глазах мать убила себя и чуть не забрала с собой на тот свет сестру. Да и Олимпиада тоже, кажется, с детства не совсем в себе.
Он приготовился рассказывать дальше, но их разговор был прерван ворвавшимся в кабинет дежурным.
– Лавров, Зубов, – гаркнул он. – Давайте быстрее. Крупная авария на выезде из города. Одна из машин всмятку.
– А мы тут при чем? – удивился Зубов. – Этим же отродясь «гайцы» занимаются.
– Там потерпевший по вашему делу свидетелем проходит. Эксперт это заметил и велел вам позвонить.
– И кто там потерпевший? – уточнил Зубов, которому страсть как не хотелось снова выходить на мороз после долгого и тяжелого рабочего дня. То есть выходить-то хотелось, вот только ехать он был склонен к Анне, а не на место происшествия.
