Рыжее братство. Возвращение, или Свободу попугаям! - страница 73
— Понятно, опасаешься, если туда сейчас сунешься, то и тебя втянут, — деловито кивнул Кейр.
— Вот-вот, — подтвердила я и огляделась, прикидывая, удастся ли нам по быстрому добраться через площадь до "Плахи", или сразу чарами невнимания воспользоваться для страховки. Хорошо еще, на храмовую лестницу народ не лез. Ой нет, один все-таки добрался. У распахнутых дверей белого храма стояла уже неплохо знакомая мне фактурная фигура (хоть сейчас в финал конкурса Мистер Вселенная) и сгибал палец совершенно определенным — не подумайте ничего плохого — образом. Блин! Я, конечно, гордая девушка, но не настолько, чтобы игнорировать приглашения бога. А что здоровяк с золотистой кожей и светящимися расплавленным золотом глазами есть Гарнаг — Бог Справедливого Суда, сомнений не возникало. Во-первых, его кроме меня никто не видел, во-вторых, в набедренных повязках даже жарким летним деньком в городе расхаживать не принято. Сегодня облачением в одежды он утруждаться не стал, знал гад, что лоскуток на бедрах при его фигуре смотрится эффектнее любых костюмов. А может, зря его в тщеславии заподозрила, он же сейчас у личного Храма находился, вдруг в таких местах бог обязан являться в традиционной по людским представлениям форме одежды, каковая, если верить воздвигнутым статуям, и есть вышеупомянутый кусочек ткани.
— Для начала мне нужно заглянуть в храм, — нехотя поменяла я планы перед лицом и мускулистой фигурой необходимости.
— Помолиться хочешь? — иронично поинтересовался Гиз, почему-то совершенно не веря в мою истовую религиозность, а Лакс так и вовсе ревниво нахмурился.
— Если толковать молитву как разговор с богом, то — да, — фыркнула я.
Гарнаг перестал меня приманивать. Теперь он стоял в дверях, скрестив руки на мускулистой груди, и недовольно хмурил густые брови. У меня моментально возникло проказливое желание показать мужику язык и поманить его в свою очередь. Чудовищным усилием воли я сдержалась и зашагала вверх по ступеням.
— Разговор? — недоуменно переспросил мою спину Кейр.
— А ты разве не видишь, ее Гарнаг дожидается? — тоненько прозвенел Фаль не то чтобы со страхом, скорее с заинтригованной опаской.
Сильф предпочел остаться с мужчинами, а не занять неизменное место на плече. Впрочем, правильно сделал. Опасность мне не грозила, а вот как отнесется бог к лишнему и незваному свидетелю беседы, малыш проверять на своей шкурке не пожелал.
А потом болтовня оборвалась, как выключенное из розетки радио. Я по-прежнему шла вверх по широким ступеням храмовой лестницы, только мелодичный голосок сильфа и шум толпы больше не лезли в уши. По обеим сторонам широкой лестницы роскошным пологом поднялся золотистый плотный туман, скрадывающий даже звук моих собственных шагов, словно обычная реальность городской площади Ланца соприкоснулась с пластом божественного бытия.
Гарнаг задумчиво, с налетом суровости хмурил брови, небось, решал, стоит ли выказывать мне свой божественный гнев, а может, просто чего вредного на обед слопал. Интересно, а бывают у бога несварение желудка и банальный понос? Хотя, если бывает, вряд ли это явление назовут банальным. Наверняка придумают такую религиозную подоплеку, что верующие в экстазе рыдать будут над каждой кучкой экскрементов.
— Ты чего такой недовольный? Жрецы плохо храм подмели, мало благовоний накурили или ламповое масло прогоркло? — сходу спросила я Гарнага.
Тот изумленный моей наглостью моргнул: будто пару маяков на секунду вырубили и вновь включили, и вопросил, именно вопросил, а не спросил эдак по-дружески, как старый знакомый:
— Не слишком ли ты вольно у стен моего храма правосудие вершить вздумала, магева?
— А чего такого-то? — пожала я плечами. — Народ доволен, приговоренный мимо кассы, то бишь без твоего участия, к пакету казней Кейсар спасен, о воле Гарнаговой в представлении упомянуть не забыли. Ну Клементарий номер пять копыта отбросил, так вряд ли ты по нему, о боже, убиваться будешь? Так?
— Вот именно — представлении! — недовольно насупился бог. — Я Бог Справедливого Суда, а не балаганщик!
О, наконец-то мы нащупали причину недовольства! Мужик немного комплексовал от сравнений со своим братом Темным Менестрелем, покровителем бродячих циркачей и гадателей, а мнительность вымещалась раздражением.
— Слушай, материал, поданный в развлекательной форме, усваивается куда лучше, чем в скучно-назидательной, — с апломбом опытной телезрительницы разномастных шоу заверила я Гарнага. — Никакого урона твоей божественной чести не произошло. Напротив, люди теперь еще лет сто будут вспоминать, как Гарнаг Клементарию, его волю проигнорировавшему, накостылял и невиновного спас. О Ланце заботу явил!
— Гарнаг? — бровь божества выгнулась. — А не магева Оса?
— Что магева? Кто из людей видел, чтобы я чего творила? Никто! Ну нахамила разок Клементарию тоже мне подвиг, а дальше все чудеса, да глас о божьей воле без всякого магевского участия вершились, — находчиво отбоярилась я. — Никому о своей роли в этой свистопляске я сообщать не намерена. Мое женское тщеславие повержено соображениями целесообразности. Невыгодная это штука — слава! Тебе-то хорошо, не хочешь молитву — не слушаешь, лик свой страждущим не являешь. А бедной магеве, коль народ решит, что она благодетельница во всем виноватая, куда деваться? Только в бега пускаться, иначе досуха выжмут, эффектного волшебства требуя, что короли, что простой народ. Поэтому ты, Гарнаг, идеальное прикрытие для бедной беспомощной, безобидной девушки.
