Служба Радости - страница 110
— Но ведь когда они повстречались с колдуном, за ними еще никто не гнался. Вы появились позднее. И тут у меня есть пара идеек…
— Внимательно слушаю, — сказал Жюбо, насупившись.
— Либо неизвестный колдун знал, что за ними придут, и знал о конторе счастья. Либо в Трохиных есть что-то особенное. Что-то, что позволило колдуну обучить их быстрее. А вообще, сколько времени надо учиться колдовству?
— Самому колдовству не надо учиться. Просто желаешь, и все происходит по твоей воле. Учиться надо собирать вероятности, и особенно усиленно надо учиться Знанию.
— А можно подробней?
— Знание — это умение получать любую информацию. Узнать, что угодно, о чем угодно. Механизм Знания прост. Хочешь узнать о чем-нибудь и получаешь информацию. Это в теории. На практике все немного иначе. Ты не получаешь информацию, вернее, не получаешь новую информацию. Тут получается, как будто ты просто вспомнил что-то крепко забытое. Как бы то ни было, Знание колдуну нужно позарез, потому что без него нельзя уразуметь, сколько у тебя вероятностей, какие у тебя вероятности и где их можно применить. Знанию обучаются долго и для этого нужен наставник. Кто-нибудь, кто говорил бы тебе, овладел ли ты Знанием, или просто в твою голову закралось воображение. Еще учитель попутно сводит тебя с ума…
— То есть? — округлила глаза Соня.
— Все колдуны — сумасшедшие. Чем сильнее колдун, тем он безумнее. Управление вероятностями — это извращение Замысла. Человек не должен заниматься колдовством, напротив, он обязан пройти свой путь от жизни до смерти. На пути ему встретятся ряд трудностей и радостей, испытаний, горя… В зависимости от того, как он пройдет путь, человек получит соответствующую загробную жизнь. Будет либо страдать в аду, либо блаженствовать в раю. После смерти наши тела становятся сверхчувствительными — это я уже рассказывал. Но я не упомянул, тела могут не только страдать, но и наслаждаться. Каждый поцелуй — слаще сахара, дуновение теплого ветерка воспринимается как оргазм. Я не говорю уж о самом оргазме. А колдун искажает свой путь. Он меняет его, убирает негативные моменты и испытания, извращает Замысел. Поэтому все колдуны — зло. Они и колдуют-то, собственно, отбирая вероятности у других. Поэтому, чтобы быть колдуном, необходим другой подход сознания. Нормальный человек не способен колдовать. Вернее, не способен серьезно колдовать. Так-то мы все немножко колдуем, неосознанно. Но колдуны, волшебники, маги делают это намеренно, а для этого надо свихнуться. И чем сильнее, тем для силы колдовской лучше. Ясно?
— Да. Но ты так и не ответил о сроках обучения?
— У каждого по-своему. Обезуметь можно и за сутки, и за секунду, а иногда, чтобы сойти с ума, приходится прожить жизнь. Да и не просто свихнуться, а свихнуться в правильную сторону. Но если усреднить, проходит несколько лет. Пять-десять, я думаю.
— А что с Женей? — не отставала Соня. — Он сильный колдун?
— Да. Не совсем опытный, но сильный.
— А как такое возможно?
— Не понял?
— Ну, ты же сказал, все завязано. То есть, чтобы колдовать, надо учиться Знанию. Знание нужно, чтобы собирать вероятности. И, насколько я поняла, с каждым годом молодой колдун сходит с ума все больше, а от этого его силы растут. Растет способность управлять вероятностями. А тут наоборот получается.
— Да, в этом что-то есть, — пробормотал Жюбо и начал мять подбородок.
— А если в Трохиных что-то было до встречи с колдуном? Что, если они — особенные, поэтому колдун их и выбрал?
— Я не знаю, — сказал Жюбо честно. — Но думаю, мы разберемся с этим в ближайшее время.
На этом беседа как-то стихла. Жюбо крепко задумался, рассматривая различные варианты; Соня сосредоточилась на дороге, лавируя меж машин, а Манада… Вспоминала. Только теперь, память выносила другие образы. Мертвая то и дело улыбалась, как будто на ум приходили нелепые случаи. В картинах, рожденных мозгом, все чаще появлялся образ мужчины с черными волосами и седой прядью.
Как и в прошлые разы, перед мертвыми встала проблема — найти Женю. Они знали, тот директор какого-то завода, знали город, но больше ничего. Поэтому, въехав в Азов примерно к половине восьмого утра, они начали вызнавать да спрашивать. Еще в Благодарном Жюбо сделал интересное наблюдение и приказал Соне остановиться, как только увидел бородатого мужчину с метлой. Готка не поняла, почему допрашиваемым должен стать именно дворник, но Жюбо вернулся в машину и объяснил точный путь до трубопрокатного завода, а Соня взглянула на сутулую фигуру в красном жилете с уважением.
На месте Жюбо предложил оставить Манаду в машине, а Соне прогуляться вместе с ним. Готка согласилась, наблюдая, как Манада протирает тряпочкой металл доспехов, доводя до блеска каждый шов. Трубопрокатный завод Азова представлял собой огромную территорию, обнесенную забором. Над бетонным ограждением возвышались несколько зданий. Цех, администрация, какие-то трубы… Они прибыли к восьми, как раз через пропускной пункт проходила толпа народа. Все мужчины, одинаково мрачные и даже где-то суровые. О них можно сказать: обычные работяги, если бы не один нюанс. Даже с расстояния у мужиков заметны странные украшения. На ключах от машины всяческие блестящие брелочки в форме пятиконечных звезд, на груди цепочки с кучей маленьких статуэток. С помощью интернета Жюбо уже уяснил основные верования триста тринадцатой эпохи, ему показалось странным, что среди амулетов встречаются столь разные фигурки. Толстый лысый мужчина с улыбающимся лицом, мучимый болью распятый на кресте, шестирукая женщина, полумесяц… Это своеобразный оксюморон — сочетание несочетаемого. И уж совсем странно выглядела вышивка на одежде. В моде Жюбо тоже разобрался, но нигде не видел, чтобы на простом костюме ярко-красными нитками вышивали зодиакальные символы. Человеческое стадо бренчало брелками и статуэтками, создавалось устойчивое впечатление, будто они шли не на работу, а в храм.
