Капкан на Инквизитора (СИ) - страница 44
Альвах закусил щеку изнутри. С каждым мигом сохранять невозмутимость было все тяжелее. Зловещий, живой туман пугал и его. Так страшно ему не было даже во время геттских бунтов, когда их гарнизон едва не смели орды восставших кочевников. Даже в когтях нежданно спрыгнувшего Ужаса. Даже в топи проклятой гидры. Даже перед толпой движимой похотью разбойников. Даже когда дрожащий от вожделения де-принц уже вдавил его в постель.
Цена, которую нужно будет заплатить за возвращение мужественности, могла оказаться чересчур высока. И при том, никакой уверенности в том, что возвращение все же произойдёт, не было.
… Путь сюда был тяжел. Ахивир отпустил лошадь, перераспределив груз с ее спины на спины свою и Альваха. Бывший Инквизитор, которого все еще мучили приступы слабости, потливости и дурноты, едва брел и налегке. Дорога для него груженого превратилась в растянутую пытку. Ахивир пошел прямо через холмы – те самые холмы, через которые, если верить местным, не было дороги. Однако золотая нить камня ведьмы уверенно вела их по едва заметным тропам, выступам, расщелинам и оврагам. И, в конце концов, вывела из холмов на узкую серую полосу безжизненной, голой земли. Эта полоса имела в ширину не более двух сотен шагов. Холмы остались за спинами путников – словно рукотворной преградой они стояли между туманом мира Лии и солнечными владениями Светлого Лея. Чуть поодаль между холмами был проход. Неширокая дорога между двух возвышенностей вела к изгороди и огромным воротам, за которыми стояло поселение Нижние Котлы. Более нигде видимых проходов не было.
Впрочем, путникам уже довелось убедиться, что существовали и иные дороги в мир Лея. По одной из таких пришли они – и это стоило им почти двух дней тяжелых испытаний.
Но главное испытание ждало впереди.
- Неужели ты хочешь туда идти?
Альвах, который обеими руками удерживал подвязки привешенного на спине груза, невольно опустил руку и тронул рукоять меча, который на ременных стяжках был приторочен сбоку. Знакомая, ребристая поверхность уверенно легла под маленькую ладонь. Меч признавал хозяина в любом виде - ведь при закалке велльский кузнец использовал каплю крови самого Инквизитора.
Роман думал о том, что его ждет, если он уступит уговорам охотника-мага и уйдет от тумана прочь, обратно в солнечный, мужской мир Светлого Лея. Оставаться с веллом в полном разуме означало вступить на путь к сумасшествию. Сколь бы долго ни прибывал Альвах в теле девы - смириться с этим у него не получалось. Каждый день превращался в муку, а все более укреплявшаяся в голове мысль о том, что, возможно, ему никогда не избавиться от женского облика и придется до конца жизни принять женскую суть и женскую жизнь, приводила Альваха в черное отчаяние. Выпить же зелье Ахивира означало то же, что принять смерть. Ведь в этом случае все, что еще оставалось от него, Марка, сына Гектора и Исоры, достойного продолжателя рода Альва, должно было исчезнуть. Вместо него оставалась некая Марика, одни только звуки имени которой поднимали из груди бывшего Инквизитора ярость.
Или, можно было нарушить клятву, данную Ахивиру перед лицом Светлого. Взамен на на душу романа ложилось проклятие, а тело – все равно прошло бы не дальше первого мужа, сильного настолько, чтобы сделать то, что уже сделал де-принц Седрик. То, чего так вожделел Ахивир. То, что теперь так мучило Альваха изнутри, не давая забыть, стереть из памяти, отрешиться от своего омерзительного, жгучего позора.
Альвах стиснул зубы. Внимательно следивший за его лицом Ахивир коротко вздохнул. Он понял без слов.
- Быть по сему, - кашлянув, проговорил он, сжимая и разжимая кулаки. – Надеюсь, ты этого стоишь.
Оба глубоко вдохнули, точно перед купанием в глубокой воде. Потом, не сговариваясь, одновременно шагнули в туманную мглу.
========== - 21 - ==========
Страх впился в них со всех сторон, как будто клубившийся вокруг темный туман, в котором не было видно ни зги, сплошь состоял из чистого страха. С первых же шагов Ахивир и Альвах придвинулись друг к другу, взявшись за руки. Туманная мгла была плотной настолько, что можно было потеряться, отойдя на расстояние двух локтей.
Из-за того, что одна из его рук была занята, Ахивир вынужден был повесить топор обратно за спину. В кулаке другой он крепко сжимал ведьмин камень, который тонким золотым лучом непрестанно указывал направление. Они по-прежнему двигались в сплошной туманной пелене, и только едва слышное шуршание серой пыли под ногами сопровождало каждый их шаг.
Дерево – серое, мертвое, возникло на их пути так неожиданно, что идущий впереди Ахивир едва не рассадил об него лоб. Дерево пришлось обходить, тщательно переступая через огромные приподнятые корни. Дальше деревья – такие же мертвые, стали попадаться все чаще. При приближении к ним делалось заметно, что они сильно оплетены то паутиной, то какой-то мокрой, липкой дрянью, более всего напоминавшей только что выбитые сопли больного великана. Судя по шагам, такая же липкая дрянь была теперь и под ногами. Становилось теплее и как-то мокрее. Туман делался влажным. Из него, пугая путников, стали доноситься шорохи, неясные вздохи и всхлюпы. Словно что-то мокрое со скрипом терлось о что-то, не менее сырое. Временами раздавался стрекот и тихий треск.
Взмокшая ладонь Ахивира с силой сжимала пальцы Альваха, которые, напротив, были сухи и холодны. Альвах в свою очередь тискал рукоять меча, готовый в любой миг вырвать его из крепления. То, что во мгле они были не одни, оба поняли уже давно. Но пока обитатели клубящегося тумана не обнаружили незваных гостей, те старались, чтобы их присутствие оставалось тайным как можно дольше. Это было непросто. В темной пелене тумана они едва различали себя до пояса. То, что было под ногами, терялось в густой мгле. Поэтому ни один, ни другой видеть, куда они ступали, не могли.
