Осада (СИ) - страница 357
Вернувшись, он поделился своими подозрениями. Слушали молча.
– Надо переехать к моим клиенткам, – неожиданно предложила Настя и тут же прикусила язычок вспомнив о механическом уде.
– Будем ездить, нас точно недосчитаются, – немедля возразил Борис. – Лучше переждать, пока народ либо не перебесится, либо армия не сделает свое дело.
– А если не сделает? – Но ей никто не ответил. Настя смотрела на мужчин. Потом порывисто прижалась к Борису, спрашивая, у кого он был и что видел, вызывая в себе настойчивые позывы ревности. Это отвлекло обоих от насущных проблем вплоть до следующего утра. Ночью снова была слышна стрельба, но куда глуше и дальше от дома. И вроде бы по мертвым. Ее уже не различали, все трое погрузились в долгожданный сон без сновидений. Утром Борис еще раз заскочил к Ане, на сей раз встретившись и с Павлом, долго извинялся за вторжение, но его не слушали, молча пустили к телевизору, тем более, муж сам пожелал узнать, что происходит в городе и мире. И снова о погромах не было произнесено ни единого слова. Разве что проскочило известие о сражении, случившемся между поклонниками культа Ктулху и внутренними войсками, бой длился девятнадцать часов, после чего здание так называемого храма было захвачено. О жертвах с обеих сторон не сообщалось, впрочем, о жертвах не сообщалось уже довольно давно, довольно было и того, что сообщали об инцидентах.
Тем же утром приехала труповозка и забрала тела, санитары ругались на чем свет стоит, оказалось, они работают по двум районам без перерыва больше суток, хоть бы совесть поимели и сами все сделали.
Забрав трупы, грузовик умчался по пустынным улицам, движение становилось все слабее, бензин перешел в разряд дефицитных товаров ко всем прочим. Борис закусил губу и пошел домой, на входе неожиданно столкнувшись с Настей. Оба не ожидали подобного, а потому шарахнулись друг от друга и некоторое время стояли молча.
– Ты далеко? Сейчас же небезопасно, – спросил Борис и подойдя попытался обнять ее, Настя отстранилась было, но тут же прижалась сама.
– Я.. .по делам. Прости, пожалуйста, я к тем девушкам, помнишь, мы договаривались с тобой.
– Априори понятно.
– Прости, что такое «априори»?
– По определению, – она поцеловала его, но не в губы, как обычно, а за ухом. И снова прижалась.
– Ты такой знающий. Я по сравнению с тобой…. Не понимаю, что ты во мне нашел. Кроме секса, конечно, – он хотел объяснить, но пока подбирал нужные слова, Настя уже успела высвободиться из его объятий и послав воздушный поцелуй, побежала.
– Не скучай, милый мой математик, – донеслось ему вслед. Невольно Борис улыбнулся и вошел в дом.
– Она ушла, – были первые слова Кондрата, едва Лисицын переступил порог дома. Тот кивнул, рассказав о встрече у подъезда. – Я хотел воспрепятствовать, в городе очень неспокойно. А почему ты не был против?
Борис не знал, что ответить, он еще не пришел в себя после поцелуя, а потому ответил вопросом на вопрос, спросив что Микешин ищет в вещах Опермана. Дьяк пожал плечами.
– Для меня, да и для вас, я думаю, приятный сюрприз, у меня наклевывается треба. Соседи снизу, ну те, с которыми мы встречались вчера, они попросили помолиться за безопасность шурина, со вчера не выходящего на связь, – Борис невольно вспомнил Аню. – Я приду к ним, успокою.
– Странный способ успокоения, нет бы поехать да узнать, что к чему… а что ищешь, ты так и не сказал.
– Карту Москвы. Мне придется ехать на место, а путь по нынешним меркам неблизкий и небезопасный, до проспекта Мира, там какая-то знакомая этого шурина живет, некая Алла Ивановна Филиппова, к ней, верно и поедем. Хорошо у меня есть с собой, – он вынул пистолет ГШ-18, Борис подозрительно взглянул на поблескивающее металлом оружие.
– А ты хоть стрелять умеешь? Странный пистолет.
– Да, мне его подарили… тоже за требу. Сказали, пользоваться просто. Я не проверял. Посмотрим, все мы в руках Господних, да не отведет он длани Своей, простертый над нами, грешными.
Сказано было будто в издевку, хотя вряд ли Микешин задумывал подобное, собираясь в путь, он уже полностью погрузился в предстоящее действо, а потому разговаривал с Лисицыным на своем языке. Бориса же это покоробило изрядно.
– Карта должна быть в компьютере, посмотри. А вообще мне странно все это. Ехать куда-то и устраивать коллективные моления – вместо того, чтобы искать человека.
– Просто потому, что ты не хочешь принять простой принцип – вера спасает, – почти ласково ответил Микешин. – Мы взовем ко Всевышнему, наши молитвы…
– Ах, ну как же все просто. Лишь бы ничего не делать. Воистину лень это не только двигатель прогресса, но и веры человеческой. Раньше была куча богов, и того и другого, и третьего, к каждому обратись по-своему, да помни, с кем из других богов он дружит, с кем враждует, чтоб не перепутать, а то какую гекатомбу придется принести всем оптом. А тут чего проще, помолился, и вроде как помог. Особенно ты, – сказано было с таким нервным напряжением, что Микешин поневоле вздрогнул и поднял голову от монитора. – Да, ты, утешитель, смиритель, и полупроводник идей божьих в мир…. Вот Настя та же, что ты для нее сделал – ничего, просто повис на шее, как дите малое, вцепился, как клещ и сосешь заработанные ей деньги, пока она может продавать свое тело. Конечно, тебя это волнует, а ну как дурную болезнь подхватит и не сможет работать. Вот ты ее и отмаливаешь. Ну и заодно своеобразно так сострадание проявляешь. Дескать, ты согрешила, а я вот тебя перед господом отмазал. Можешь грешить дальше, я все равно отмажу. И главное, как просто, вместо того, чтобы пойти работать, куда легче найти способ и обойтись служением.
