Дурацкие игры магов. Книга вторая. - страница 232
- Позже. - Девочка сладко зевнула, потянулась и спросила: - А куда делся Тёма?..
Тонкий светло-жёлтый шёлк легко соскользнул на пол, и Сабира затуманенным взором окинула своё отражение в огромном напольном зеркале. Синяки, кровоподтёки и ссадины - следы мерзких игр разгулявшейся свиты принца Камии - нещадно ныли, но боль меркла перед грандиозной победой наложницы. Изящные пальцы потянулись к медальону с головой волка, нежно коснулись прохладного металла.
- Моё!
Сабира стиснула медальон, прикрыла глаза и прерывисто выдохнула. Почти забытое, болезненно приятное возбуждение охватило тело: так восхитительно она ощущала себя, пожалуй, лишь с мечом в руках. "Победа…" Откинув ногой окровавленную жёлтую ткань, наложница направилась к бассейну, медленно и невесомо ступая по мозаичному мраморному полу.
- Если боль, то от его руки, - прошептала Сабира и улыбнулась, впервые за последние дни.
Ароматная тёплая вода лизнула раны на ногах. Наложница вздрогнула и застонала. Откинув голову, немного постояла, привыкая к боли, и по мраморным ступеням спустилась в бассейн. Вода приняла Сабиру в свои жгучие объятья, лаская и превращая боль в щемящую истому. Мысли улетучились, мышцы расслабились, тело стало мягким и податливым. Женщина с ленивой грацией опустилась на ступени. Длинные волосы чёрными змеями закружились вокруг головы и плеч, и замерли, чуть подрагивая. Подняв сверкающий триумфом взгляд к зеркальному потолку, наложница облизала потрескавшиеся губы:
- Я прекрасна…
Из груди вырвался звонкий, как весенний ручеёк, смех. Сабира раскинула руки и прогнулась, словно умоляя невидимого возлюбленного о ласке. Взгляд затянула поволока вожделения, кожа раскалилась и покрылась мурашками, а медальон на груди стал казаться обжигающе-холодным. Словно наяву перед Сабирой возникли яростные шоколадные глаза, для которых наслаждение и смерть были неотъемлемой частью любовного экстаза, и она затряслась от безудержной похоти.
- Почему? - требовательно спросил Артём.
Напряжённую острую грудь сжала властная рука. Наложница вскрикнула. Её голова дёрнулась, лицо искривила болезненная гримаса, а в широко распахнутых глазах заплескался страх.
- Я задал вопрос.
Волна ужаса окатила Сабиру, смыв похоть и сладость победы.
- П-повелитель… - с запинкой выдавила она и замолчала, растерянно глядя на принца, который прямо в одежде сидел рядом с ней на ступенях бассейна.
"Мокрый и бледный… Он невероятно красив!" Забыв о страхе, наложница потянулась к щеке хозяина, но руку тут же сковал холод. Сабира замерла, отрешённо наблюдая, как кожа покрывается ледяной коркой, а вода в бассейне застывает прямо на глазах. Женщина не могла ни шевельнуться, ни вздохнуть. Она врастала в лёд, словно насекомое в смолу, и только губы по-прежнему оставались тёплыми и живыми.
Красивое лицо в обрамлении вечно спутанных пшеничных волос склонилось над жертвой, и тихий вкрадчивый голос кинжалом резанул по сердцу.
- Ты покажешь мне всё, каждую мелочь, и я выберу для тебя достойную смерть.
- Да… - счастливо выдохнула наложница.
Ледяные оковы пали. Сабира почувствовала, как принц вошёл в неё, заполнив собой каждую клеточку тела, каждый вздох, каждую мысль. Стало невыносимо больно и страшно: бывшая кайсара неотвратимо растворялась в чужом сознании, теряла себя. И это было хуже смерти…
Сабира очнулась на полу в тёмной комнате, до омерзения пропахшей кровью и потом. Тело занемело: женщина долго лежала распластанная, как морская звезда. "Но, по крайней мере, рядом никого нет", - отстранённо подумала она, со стоном повернулась на бок, села и привалилась спиной к стене. Виски ломило, во рту расползалось что-то отвратительно липкое. Сабира обхватила колени руками и обречённо уставилась в темноту. Дрожа от ужаса и холода, она вспоминала дикие, непристойные картины прошедшего дня. "Прошедшего ли? Эти ублюдки могут вернуться в любой момент и снова… - Из глаз потекли обжигающе горячие слёзы, и Сабира резкими мазками стёрла их со щёк. - Поганые животные! Ненавижу!" Вцепившись зубами в запястье, женщина завыла от отчаяния и жалости к себе. Сын великого Олефира отобрал у неё всё: сначала власть и свободу, а теперь и медальон с головой волка - маленький самообман, позволявший ощущать себя не последней вещью.
- Это всё из-за неё! Грязная подстилка камийской мечты!
Сабира до крови закусила губу - собственный голос напугал её до полусмерти. Сжавшись в дрожащий комок, женщина лихорадочно огляделась, словно могла что-то увидеть в темноте, и прислушалась. Не уловив ни звука, облегчённо выдохнула, расправила плечи. "Что от меня осталось? Почти ничего. Ни капли силы. И что теперь? Развлекать свиту принца, а, если выживу - солдат и пьяниц в каком-нибудь грязном борделе?" Сабира потёрла ладонями влажные глаза и пошарила рукой по полу, отыскивая одежду. Но обнаружила лишь окровавленные обрывки.
- Ещё одно унижение, - простонала она, поднявшись на ноги. - Идти голой через весь замок? Или остаться здесь и ждать? Чего? Вдруг обо мне забыли? Вдруг принц хочет, чтобы я сдохла?
Сабира захныкала. Хотелось зажечь светильники, найти простынь или одеяло, чтобы немного согреться, но женщина боялась двинуться с места без приказа. Зажмурившись, она переступила с ноги на ногу, громко шмыгнула носом и внезапно ясно представила гордую Милену Маквелл с украденным медальоном на груди. Голова волка на фоне кожаного мужского костюма выглядела уместно и правильно, и Сабира ощутила прилив ярости. "Я тоже была такой! Почему он растоптал меня, а не её?!" Словно в ответ на гневную мысль перед глазами возникло лицо Дмитрия. Спокойное и непроницаемое. Он ухитрялся оставаться независимым, даже будучи рабом…
