Кровавый рассвет (-Ветер, несущий стрелы) - страница 66
- А если вы вздумаете разжечь кучу, - теперь комендант откровенно издевался. - Наши стрелы свалят вас прежде, чем вы донесете факел. Мы держим вашего факельщика на прицеле. Если он сделает хоть шаг, мы пригвоздим его к земле!
Кестан бы не струсил - но он сейчас был воином и повиновался приказам. А вот Айала...
- Не тебе, падаль, о чести говорить! - крикнула Айала. - Когда твои подонки в тюрьме развлекались, вы про честь не вспоминали! Давай сюда факел, корявый, а то что-то тут алками воняет!
Все произошло слишком быстро, чтобы новоявленный полусотенный успел среагировать. Айала неожиданно ловко вывернула факел из руки, помчалась к щедро политым смолой бревнам. Свистнула стрела, Кестан охнул, схватившись за засевшую в плече стрелу. Еще одна стрела сорвала с головы Айалы красную косынку, другая пролетела сквозь пламя факела. На ветру пламя ревело и билось, будто советское знамя.
На миг оторопев, сколенские лучники ответили, там, во дворце, кто-то жутко закричал. Но последняя, наверное, стрела ударила Айалу в живот. И все же женщина не остановилась. Уже по инерции пролетев последние несколько шагов, она упала прямо на бревна - и бессильно уронила факел в разлитую смолу. Чадное, багровое пламя заревело, вздымаясь кверху и скрывая погибшую. Огонь жадно лизал стену, вздымался до окна второго, деревянного этажа, свирепо рвался внутрь.
- Лучники, - морщась от боли, скомандовал Кестан. - Товьсь! Сейчас полезут!
И правда, двое алков сиганули из окон первого этажа, еще двое вывалились из второго. На сей раз сколенские стрелки не дали мечникам ни одного шанса, одного стрела ударила в грудь с такой силой, что швырнула прямо в пламя.
- Все, конец им, - глядя, как дворец охватывает пламя, произнес Ророг. - Больше никто не выберется...
Но когда и сам Моррест поверил, что остальные уже погибли в пламени, горящие бревна, разбрасывая искры, рассыпались, и через распахнутые двери ринулись человек десять латников. Их лица были покрыты копотью, брови и бороды сожжены, намотанные на головы плащи дымились, у одного плащ горел - но в руках яростно сверкали мечи, а закопченные щиты плыли сквозь пламя. Миг - и мечи древних врагов с лязгом скрестились. Прежде, чем Моррест успел опомниться, он оказался лицом к лицу с могучим бородачом с длинным, на совесть наточенным мечом. Первый же удар, принятый Моррестом на щит, едва не опрокинул его наземь, от второго выпада, метящего по ногам, он ушел в прыжке. Попытался достать противника сверху - но тот успел подставить щит. Миг спустя мечи, рассыпая искры, столкнулись, и на миг рука Морреста отнялась. Этот лось дрался не особенно искусно, но силы ему было не занимать. Да и умел он, в общем, немало: пару раз его меч чуть не вскрыл Морресту горло.
Как мог, Моррест отвечал. Он заработал пару царапин, но так и не смог зацепить врага. Все его атаки разбивались, как прибой о скалу. Медленно, но верно алк отжимал его от остальных сколенцев, тесня прямо в пламя.
- Командир, я тут! - оказывается, они не одни в мире, есть еще Кестан. Атакующей гадюкой парень прянул вперед, меч нацелен в голову алку, нож смотрит ему в живот...
...Моррест не успел понять, что произошло: каким-то чудом Кестан промахнулся - наверное, алк умудрился посторониться. А его меч, камнем рухнув вниз, рассек кисть руки с мечом, оружие зазвенело на булыжниках. Пятидесятник захрипел от боли, попытался ударить ножом, но меч уже взвился над русоволосой г оловой...Он опускался слишком быстро, Кестан не успевал не то что парировать удар рукой с кинжалом - даже уклониться.
Алкскому клинку оставалось пройти полпути, и не было, казалось, силы, способной остановить смертоносный стальной росчерк. Все, что мог успеть Моррест - коротко, без замаха, ударить носком сапога под коленный сустав. Он не нанес противнику особенного ущерба, единственное, что смог - испортить удар. Меч свистнул мимо головы Кестана, глухо ударив в землю. Меч Морреста ударил в бок алку, глубоко войдя в тело. Потом еще раз, еще и еще. Никакая тут вам не дуэль, неуважаемые господа... Лишь примерное наказание убийц и насильников, осквернителей храмов и любителей чужого добра.
Когда время потекло, как обычно, Моррест огляделся. Двоих алков еще добивали, но ввязываться в драку смысла не было. А дворец горел, извергая в небо облака черного, смрадного дыма. С грохотом проваливались стропила, громко хлопала, лопаясь от жара, черепица, ревело, как обезумевший от злобы зверь, вырывающееся из окон пламя. Моррест опасался, что огонь перекинется на ближние дома, но цитадель тоже строили не дураки. Огонь так и не дотянулся до соседних домов, а поднятые горячим ветром головни падали где-то на берегу реки. И было, конечно, жалко, что не удалось взять коменданта живым - но важнее победа. Дождавшись, когда лязг мечей стихнет, Моррест демонстративно вбросил клинок в ножны. А потом, оглядев усталые, но счастливые лица воинов, произнес:
- Благодарю вас за доблесть. Теперь Макебалы скоро станут нашими. А пока - отдыхайте, к вашим услугам все, что есть в цитадели. Ророг, а вы сегодня искупили свое прошлое. Теперь вы такие же воины Империи, как и мы. Слава Императору и Империи!
Моррест никогда не считал себя оратором, но сейчас слова находились сами - и сами вызывали отклик в душе каждого. Это оказалось совсем просто - достаточно оказалось жить с воинами одной жизнью и думать об одном и том же. Только одно сейчас хотелось больше, чем радоваться победе - спать.
Глава 8. Вестэллские холмы.
Телгран ван Вастак расстегнул плащ, подставив теплому июльскому ветру могучую, поросшую черным волосом грудь. Он прожил тут, на юге, почти всю жизнь, и все-таки не мог привыкнуть к сколенскому жаркому лету. И сейчас-то тут куда жарче, чем летом в родных горах, а как было до Великой Ночи?
