Ласточки улетают осенью (СИ) - страница 111
Мишель впал в некое подобие транса. Он сидел на стуле словно истукан. Взгляд его сделался бессмысленным и пустым. В памяти неслись туманные картины прошлого. Неожиданно он схватил Анну за руку. Девушка выронила иглу и ахнула.
— Мэгги! — прокричал он и вскочил на ноги. — Мэгги!!!
— Учитель, учитель, — окликнула его Анна и усадила обратно на стул. — Что происходит? Вам больно? Кто эта Мэгги?
Мишель пришёл в себя, осмотрелся по сторонам, с трудом вспоминая, где находится. В этот момент ему показалось, что он спал и всё происходящее ему лишь померещилось. Но почувствовав сгустившуюся духоту и запах нюхательной соли, которую ему поднесла под нос Анна, понял, что это всё жестокая и грубая реальность.
— Ну же, учитель, придите в себя! — теребила ученица мастера за плечо, пытаясь привести в чувство.
Горознай встрепенулся, схватился за щеку, произнёс несколько проклятий и встал на ноги. На лице остался заштопанный шёлковой ниткой шрам.
— Ничего страшного шрам заживёт и следа не останется. Мэгги… никто, это все красавка в эликсире Забвения. На меня она действует немного иначе, чем на людей, — учитель отвернулся от Анны, пытаясь скрыть эмоции. — На сегодня с тебя хватит страха, моя дорогая, иди отдыхай.
— Отдыхать, — расстроилась Анна, — а как же оставшиеся раненые?
— Я позабочусь о них сам.
Мальчишки-помощники, услышав это, с завистью посмотрели на юную леди Анну. Они наверняка мечтали об отдыхе. Ученица не торопилась уходить, стояла, переминалась с ноги на ногу:
— Мэтр, думаю это вам надо отдохнуть!
— Не время. Помощь требуется людям сейчас, в эту минуту. Кстати, почти все осмотрены, пара операций — и закончим… на сегодня.
Алхимик громко вдохнул, достал из самого крайнего кармана своего алхимического пояса маленькую баночку с тёмно-зелёной жидкостью и выпил немного. Рецепт этой придающей силу Трутовой настойки пользовался среди алхимиков дурной славой. Изготавливали её из сбора редких трутовых грибов, некоторые из коих являлись крайне богаты ядовитыми токсинами. Небольшие дозы токсинов заставляли организм работать на крайнем пределе, постепенно отравляя его, но высвобождая всю энергию без остатка. Разум становился яснее, усталость пропадала на несколько часов, волшебная энергия становилась концентрированной, словно хороший жирный бульон из копули. Главное — выпить вовремя противоядие.
— Дайте и мне! — попросила Анна, голос её слегка дрогнул.
— Нет, тебе, моя дорогая, не дам… — оборвал её на полуслове Мишель. Лицо его сделалось зеленоватого оттенка, глаза заблестели, зрачки расширились. — Не пей это никогда!
Анна побледнела и попыталась вырвать из рук Мишеля баночку с Трутовой настойкой:
— Это яд! Я знаю, что это яд! Вы убиваете себя, мэтр? Постепенно убиваете…
— Нет, умирать сейчас не в моих планах. Хочу разобраться с ранеными, успеть проверить, как идут дела с приготовлением огненного зелья на завтра. Для этого нужны силы. А сил очень мало! — Мишель попытался даже улыбнуться, но у него получилась глупая гримаса вместо улыбки.
Он подхватил Анну под руку и проводил к дверям каминного зала:
— Навести лучше отца, он будет рад, и проследи, чтобы Артур или Сандрин не наделали глупостей.
— Я не нянька им! — надулась Анна.
— Ты нужна им, Ани, — сказал ласково учитель и пожал девушке руку.
Анна загрустила, но послушалась: у неё действительно кончались силы.
Когда ученица ушла, Мишель ссутулился, впал в горькие чувства. По его расчётам посланное им и графом Эдвардом письмо должно давным-давно попасть в Небесный замок к управляющему сэру Томасу Мораку. Но даже этому юркому проходимцу, при всей его небывалой изворотливости, понадобится не менее четырёх дней на дорогу и сборы.
«Ну и дела!» — вздохнул тяжко алхимик. Неприятное предчувствие терзало его до замирания сердца. Предчувствия редко обманывали полуэльфа. Предчувствия много раз спасали ему жизнь и честь. Правда, сейчас эти предчувствия лишний раз напоминали о неизбежности беды.
Он встряхнул волосами, изгоняя лишние мысли, и начал обход оставшихся раненых, у которых ещё оставалась надежда на удачный исход.
Пасс 6
Каждое утро маг-некромант и комиссар по особым волшебным делам нерасторопно, держа подмышкой череп своего отца, деда или прадеда, шагал вразвалочку на службу в Королевскую жандармерию. Это небольшое здание, которое располагалось по соседству со зловещей городской Леоской тюрьмой. «Превеликий инквизитор», «Кровавый бич ведьм», — так называли комиссара королевской жандармерии сэра Робина Ищейку и волшебники, и люди. От его меткого взгляда не ускользала ни одна важная деталь или чья-либо эмоция.
Комиссар Робин вёл размеренную, одинокую жизнь, слонялся вечерами по друзьям и столичным трактирам. По Леосу расхаживал без охраны и без страха. Власти наделили его полномочиями судить и преследовать волшебников, преступивших закон. Заведовал он и тайной волшебной канцелярией с целым штатом шпионов и доносчиков. Сегодня комиссар прибыл в свой кабинет чуть позже положенного времени. И вышел не из дома, а из дверей Леоской тюрьмы. Такое случалось в одни и те же дни каждого месяца.
Устало повесив голову, он прогуливался до конторы. За его спиной слышался шёпот сплетников, коих в управлении тюрьмы и в жандармерии служило немало. Сослуживцы поговаривали, а вернее живо обсуждали на каждом углу, в каждом кабинете жандармерии, что незаконной супругой комиссара Робина Ищейки являлась осуждённая им же ведьма, отбывающая третий год наказание в застенках Леосской тюрьмы.
