Цитадель души моей - страница 108
- Зачем?
- Пригодится. Со мной пойдешь.
- Нет.
Я хмыкнул.
- Почтовыми пчелами здесь только егеря пользуются. Пчелу вы утром выпустили, значит,
через пару часов они уже будут здесь. Обратно в клетку захотела?
Яростный оскал, короткий рык.
- Нет! Живой я им не дамся.
- Это ты так думаешь. Я же поклясться готов, что, меня здесь не найдя, они из кожи вон
вылезут, чтобы тебя живьем взять и допросить. Да и потом убивать не поторопятся.
Глухое рычание в ответ.
- Рычи, не рычи, - пожал я плечами, - конец один. Их там не меньше десятка будут, каждый
– меня не слабее. Да они тебя влегкую скрутят, как бы тебе и не хотелось на чей-нибудь
меч надеться. Убежать же и не надейся, здесь – давно зачищенные людские территории,
если тебя всерьез искать начнут – за пол-дня выследят.
Лукавлю я, конечно: верг любому егерю в любом лесу сто очков форы даст и в выигрыше
останется, но бестия-то моя об этом, думаю я, не догадывается. Нова она, знакомство у
них с егерями недолгое, и всё – не в их пользу. Авось и не знает, как оно на деле обстоит.
Ну вот – задумалась, кивнула согласно.
- Пусть так. Но как только они наш след потеряют, я уйду. Не хочу быть рядом с тобой
дольше, чем необходимо.
Голос – впервые за всю встречу – спокойный и уверенный, да и сама как-то живее
выглядеть начала. Ну да – все ж смысл жизни какой-никакой появился, пусть временный,
но и то лучше, чем ничего – по себе знаю. А вот зачем она мне, верга-то – это вопрос. Ну,
для начала корягу помочь на глубокую воду вытолкать – один я не управлюсь. А дальше
мне её зачем с собой тащить?
Ладно, от погони уйдем, там разберемся.
- Я тоже от твоего общества не в восторге, - проворчал я, - но куда деваться? Пошли,
точнее, поплыли вон туда, - я махнул рукой в сторону реки, - вытащим ствол на глубину,
под ним спрячемся, и пусть он нас несет.
Так и сделали. Уж не знаю, дошло ли сообщение Ночного Охотника до получателя,
что было в этом сообщении, были ли этими получателями именно егеря, и что потом они
делали. Но плавно-неторопливое путешествие наше прошло совсем без приключений и
никаких последствий для меня не имело, кроме того, что я замерз до окоченения, простыл
и, в первую ночь, едва с силами собрался, чтобы из-под воды на ствол вылезти. На другие
дни как-то полегче выходило – притерпелся, похоже. Что до верги, так ей купание как
будто только на пользу шло. Мелких заминок хватало, но ничего серьезного – за берега и
дно коряга цеплялась постоянно, я в первый же день счет потерял; раз десять пришлось,
убедившись из-под воды, что людей рядом нет, вылезать и обратно в глубину дерево
оттаскивать. Один раз только пришлось поволноваться – когда коряга за опору моста в
Гене зацепилась – тут уж незамеченным никак вылезти бы не получилось, но пронесло
как-то – сама отцепилась. Опять же бес счету сколько раз с проплывающих лодок и барж
нашу корягу шестами и баграми отталкивали, порой в опасной близости от моих рук и
головы, и снова – пронесло. Уже в дельте, на выходе в Кантабрийское море нас чуть-чуть
покачало на волнах остатками прошедшего шторма – совсем чуть-чуть, но вполне
достаточно, чтобы я определенное неудобство в желудке почувствовал, даром, что он пуст
был, как кошелек пьяницы. Увы, именно признаки морской болезни оказались для меня
последним доводом в пользу того, чтобы воспользоваться неожиданным подарком
недавнего шторма – принесенной невесть откуда полузатопленной рыбацкой лодкой. Егеря
– не моряки. Совсем. Нет у них противника ни в реке, ни в море, потому-то, я думаю, и
удачным оказалось наше путешествие под корягой – никакому егерю и в голову такое не
придет, как вергам в голову не приходит на деревьях укрывшихся егерей искать. Ну какому
егерю, стихия которого – лес, поле и твердая земля под ногами – взбредет в голову не
сушей, и не рекой даже, а морем до цели добираться? Если не на остров плывешь, конечно
– да и тогда: не упомню, чтобы хоть раз какой егерь сам лодкой правил – только
пассажиром. «И что бы», - думал я, - «и дальше мне этим пробелом егерского мироздания
не воспользоваться?» Вот и воспользовался – на свою голову.
Нет, поначалу все довольно удачно складывалось – лодка почти неповрежденной
оказалась, воду мы из неё вычерпали, пару крупных щелей я удачно законопатил
излишками смолы, с самой же лодки и соскребанной лезвием гладиуса; а с остальных
течей воды набиралось немного. В ящике на корме мы нашли сложенный парус и – с
некоторой попытки – даже смогли его поднять и должным образом закрепить. Верга
помогала мне молча, прояснить ситуацию не только не пыталась, но даже, как я по
некоторым реакциям понял, боялась это делать. Хотя, конечно, даже самой себе не стала б
в этом признаваться и под пытками. Не стану утверждать, что я хорошо в психологии
бестий разбираюсь – в иных её областях для любого егеря тьма кромешная и изумление
сплошное, но во многом они все ж на нас похожи. А тут уж мы во всех смыслах в одной
лодке – я тоже стараюсь не думать о том, что же буду делать, когда из Империи сбегу, и,
где-то в глубине души надеюсь, что бегство моё всю мою жизнь продолжаться будет – как
это не глупо.
Ветер дул попутный, ровный и свежий – как оно часто после штормов бывает; я
прошел пару миль по прямой в виду берега, убедился, что курс выдерживать в состоянии и
взял мористее, так что берег в туманную линию на горизонте превратился – к Венеторуму
