Цитадель души моей - страница 80

внизу, один пролет лестницы с этого уровня, но идти туда еще было рано. Надо было

сначала кое в чём убедиться… вот только темно тут, хоть ушами смотри. Так что я вытянул

за шнурок маленький кожаный кисет, вытащил из него резко пахнущую полотняную

подушечку, и, оттянув себе веки, выжал по капле жидкости в каждый глаз. Поморгал,

избавляясь от рези в глазах и размазывая веками вытекший из подушечек сок.

Прислонился к стене, жду, когда подействует. Белладонна. Ягоды её ядовиты, но на рынке

их нарасхват берут – и медикусы, и жрецы, и колдуны. Прославилась, правда, она не как

лекарство и не как средство для общения с духами. Bella donna – «красивая женщина» на

ромейском. Уж больно хорошо её сок зрачки расширяет, а это до сих пор красивым

считается. Так что проститутки (особенно дешевые уличные) ей вовсю пользуются. Как-то

по глупости (первый год, еще и жетона не было) я днём себе белладонны в глаза капнул –

захотел посмотреть, красиво ли выгляжу. Но не увидел – просто разглядеть не смог свое

отражение при свете дня. Так что не буду утверждать насчет красоты (это все ж дело

вкуса) а вот на здоровье белладонна влияет определенно не лучшим образом – проверено

на собственном опыте. Глаза тогда до вечера слезились и голова болела. И зубы, от кулака

лейтенантского, ныли. Кстати, в борделях за стеной частенько в ценниках даже пункт

отдельный есть для слепых проституток, так вот. Но тут уж ничего не поделаешь – мы-то

не для красоты зрачки расширяем, а для зрения ночного.

Начало действовать – окружающая меня тьма посерела, отступила немного,

смутными контурами в ней вырисовались стены и проходы в них. Так… от лестницы шага

три, потом решетка… вот! Черный прямоугольник провала в стене. Что там внутри – не

видно. Я осторожно пощупал темноту и тут же посадил занозу в палец. Деревянная…

жаль. Возможно, дверь и не заперта, но открывать её не стоит – наверняка заскрипит

петлями, весь амфитеатр переполошу. Придется положиться на удачу. Я уже повернулся,

чтобы идти обратно к лестнице, но тут заметил легкий отсверк, мелькнувший вроде бы

там, где полагалось быть сплошным (и плохо оструганным, как я уже убедился) доскам.

Ага, так и есть – оконце зарешеченное. А за ним… я прижал ладони к глазам,

помассировал глазные яблоки, коротко нажал сильнее и тут же убрал руки. Кровь

прильнула к глазам, на короткое время обеспечив (вместе с белладонной) самое лучшее

ночное зрение, какое только может быть у человека. Вижу! Комнатушка за дверью скорее

угадывается, чем видится, но проход в противоположной стене комнаты, и большое

пространство за ним с толстыми железными прутьями вместо пола на мгновение

проявились в глазах вполне отчетливо. Ну, как я и думал. Странно только, что стражника

тут, за дверью нет. Не слышно мне никого, во всяком случае. Я закрыл глаза, задержал

дыхание и прижался ухом к решетке – тишина. Нет никого. Никакой стражник не станет

всю ночь в темноте бодрствовать, а спящего человека всегда слышно. Даже егеря. Ну и

хорошо, а то я опасался, что придется еще и эту проблему решать. Да и не странно вовсе,

когда вдумаешься, что стражника сюда пожалели: если внизу какой узник и умудрится из

своей клетки выбраться, то деться он за ночь никуда всё равно не денется. Ну и незачем

его ночью тут караулить.

Я вернулся к лестнице, прислушался, хмыкнул, и, уже почти не таясь, пошел вниз –

к клеткам. Даже топай я, как манипула легионеров на параде, всё равно б никто не

услышал – такой густой и сочный храп несся с нижней площадки.

Спустился, вышел на площадку. Лампа, чадя и мерцая, дожигала последние капли

масла и света давала чуть больше, чем ничего, но стражника я разглядел. Сидит в углу,

весь скрючившись и изогнувшись самым замысловатым образом (у меня аж в

позвоночнике стрельнуло при взгляде на его позу), щеку на колено положил и носом

рулады старательно выводит. Да, распустилась тут стража, ничего не скажешь… ничего, с

завтрашнего дня забегаете. Спи, дружище, спи, авось смерть свою не проспишь. Кольцо с

ключами висело у него на поясе, но проблем это обстоятельство никаких, разумеется, не

вызвало. Право же, я больших сложностей ожидал. Не то, чтобы я этим сильно расстроен,

но как-то… неловко, что ли. Чувствую себя многомудрым философом, которого заставили

простейшие задачки решать. «Было четыре яблока, два ты съел, сколько осталось? Не

торопись, подумай…» Что-то в этом роде.

Петли у дверей тут не скрипят, это я помню. А вот замок шумный, поэтому

открываю я его осторожно – подгадывая движения ключа к наиболее громким

всхрапываниям. Скорее всего, второй стражник тоже спит, а то его и вовсе нет… но

рассчитывать на это не стоит. Лампа во внутреннем помещении горит, перед дверью

никого нет, но это ничего не значит. Поэтому левой рукой я ключ кручу, а правой – пугию

держу двумя пальцами за лезвие. Появится вдруг внутри на виду второй стражник – метну.

Рукояткой вперед в голову – авось оглушу. А не оглушу, так бежать придется, конечно.

Возможно, это будет наилучшим стечением обстоятельств.

Замок тихонько щелкнул в последний раз, косо висящая дверь толкнулась в руку, я,

придерживая, дал ей открыться, проскользнул внутрь и замер.

А не спит – второй стражник-то. Дыхание мне его слышно – не такое, как у