Король-ворон - страница 3

Калла с грохотом поставила свой стакан на стол:

– О, я могла бы остановить его. Но дело не в этом. Дело в том, что все элементы уже на месте.

(Все элементы: вышедший на пенсию наемный убийца, спавший с Морой; его бывший босс, одержимый сверхъестественными артефактами и ныне спящий в Бостоне; странное, леденящее душу существо, погребенное под камнями где-то под силовой линией; неизвестные твари, выползавшие из пещеры за заброшенной фермой; возрастающая мощь силовой линии; волшебный, наделенный разумом лес на силовой линии; сделка одного из мальчишек с волшебным лесом; способность другого мальчишки вытаскивать предметы из своих снов; третий мертвый мальчишка, отказывавшийся покоиться с миром; и девочка, сверхъестественным образом усиливавшая способности 90 процентов этого списка.)

Женщины сделали еще по глотку виски.

– Стоит ли им продолжать ходить в этот сумасшедший лес? – спросила Орла. Ей было наплевать на Кэйбсуотер. Она уже ходила туда с группой однажды и подошла достаточно близко к лесу, чтобы… ощутить его. Ее способности ясновидения лучше всего проявлялись по телефону или электронной почте; лица только мешали ей видеть правду. У Кэйбсуотера не было лица, а силовая линия в целом сошла бы за лучшую телефонную линию планеты. Орла ощутила, как лес засыпает ее просьбами, но не могла разобрать, чего именно он хочет. Вдобавок, ей не казалось, что эти просьбы относятся к чему-то плохому. Она просто ощущала масштабность его просьб, тяжесть его обещаний. Это могло изменить всю твою жизнь. Орла была довольна своей жизнью, благодарю покорно, поэтому она откланялась и ушла оттуда.

– С лесом все в порядке, – произнес Артемус.

Женщины посмотрели на него.

– Объясни, что значит «в порядке», – потребовала Мора.

– Кэйбсуотер любит их, – Артемус сложил свои огромные руки на коленях и выставил вперед свой гигантский нос. Его взгляд все возвращался к Гвенллиан, словно он боялся, что она может наброситься на него. Гвенллиан многозначительно погасила одну из горящих свечей своим стаканом. В комнате стало на один крохотный огонек темнее.

– Может, уточнишь? – предложила Калла. Но Артемус молчал.

– Мы рассмотрим это мнение поподробнее, – сказала Мора.

Женщины снова выпили.

– Кто-нибудь из нас, сидящих в этой комнате, умрет? – полюбопытствовала Джими. – Кто-то еще из наших знакомых проявился в тот вечер на линии?

– Нас всех это не касается, – ответила Мора. Бдение у церкви предсказывало только смерти людей, родившихся в городе или прямо на дороге мертвых (или, как в случае с Гэнси, возродившихся на ней), а все, кто сидел сейчас за столом, были приезжими.

– Но это касается Блу, – уточнила Орла.

Мора сердито тасовала карты:

– Это все равно не гарантирует безопасность. Есть вещи похуже смерти.

– Тогда давайте гадать, – сказала Джими.

Каждая из женщин прижала свою колоду карт к сердцу, перетасовала и наугад выбрала одну из карт. Они выложили карты на стол изображением вверх.

Таро – очень личная вещь, поэтому картинки в каждой колоде отражали сущность владелицы. На картах Моры были сплошь темные линии и простые цвета, рисунок небрежный и даже примитивный. Карты Каллы выглядели богато и были перенасыщены деталями и цветами. На каждой карте в колоде Орлы была изображена парочка, целующаяся или занимающаяся любовью, независимо от связи значения карты с поцелуями или сексом. Гвенллиан создала свою колоду сама, набросав темные, безумные символы на колоде обычных игральных карт. Джими пользовалась колодой «Священные кошки и женщины», купленной в магазинчике для малоимущих в 1992 году.

Все женщины вытащили пять разных версий Башни. Версия Башни Каллы лучше всего отображала значение карты: в замок, на котором было написано «СТАБИЛЬНОСТЬ», била молния, он был охвачен огнем и атакован некими существами, похожими на змей. Стоявшая в окне женщина, кажется, испытывала на себе всю силу удара молнии. На вершине башни с крепостного вала падал мужчина – либо его сбросили, либо он спрыгнул сам. В любом случае, он тоже был в огне, а следом за ним летела змея.

– Значит, мы все умрем, если не предпримем что-нибудь, – констатировала Калла.

Гвенллиан пропела:

– Owynus dei gratia Princeps Waliae, ha la la, Princeps Waliae ha la la…

Артемус заскулил и дернулся было встать. Мора удержала его за руку и заставила снова сесть.

– Мы все умрем, – сказала она. – Рано или поздно. Давайте без паники.

Калла не сводила взгляда с Артемуса:

– Паникует только один из нас.

Джими передала по кругу бутылку с виски:

– Пришло время найти какое-то решение, дорогие мои. Как будем искать?

Женщины разом посмотрели на темную миску, служившую им чашей для гаданий. В ней не было ничего особенного, обычная стеклянная миска за 11 долларов, купленная в одном из магазинов, где продается кошачий корм, мульча и дешевая электроника. Клюквенно-виноградный сок, заполнявший ее, не обладал никакими мистическими свойствами. Тем не менее, было что-то зловещее в легкой ряби, искажавшей поверхность жидкости. Она отражала только темный потолок, но, казалось, хотела открыть им куда больше. В этой чаше таились возможности – и не все они были хорошими.

(Один из вариантов: использовать отражение, чтобы отделить душу от тела и в итоге умереть.)

И хотя именно Мора принесла сюда эту миску, сейчас она отодвинула ее.

– Давайте погадаем на картах на полную жизнь, – предложила Орла, надув пузырь из жвачки.

– Только не это, – отреагировала Калла.

– Для всех нас? – переспросила Мора, словно Калла и не возражала. – На нашу жизнь как группы?