Бару Корморан, предательница - страница 60
– Император Унане – «Диктаты». В отсутствие указания пути – утверждай и расширяй свободу действовать по своему желанию.
– Хорошо, – произнесла Бару, убеждаясь, что в этом они согласны.
«Возьми больше власти, и сможешь изменить мир», – подумала она.
– Конечно, – сказала она вслух. – Мер Ло, мне нужно организовать необычную встречу.
Она выдержит все. Она – Бару Корморан, Бару Рыбачка – завладеет тайной тайн. А сейчас ей предстоит сделать первый шаг на этом пути.
Решено! Она бросит свое место в башне счетовода и рискнет.
Кстати, этот ход Мер Ло подсказал ей еще три года назад, когда они ожидали восстания в любой момент: «Покойная тетка Тайн Ху была замужем за братом Зате Явы, Зате Олаке, Незримым Князем Лахтинским».
Тем самым, кто убил Су Олонори.
– Мне необходимо встретиться с Незримым Князем. С Зате Олаке, – вымолвила Бару. – Где бы он ни был, разыщи его и приведи ко мне.
Мер Ло пристально посмотрел на нее, а затем с поклоном удалился.
Глава 12
– С меня хватит, – заявил Бел Латеман.
Бару подняла руку, отваживая от их столика трактирного слугу.
– Прошу прощения?
Они встретились, дабы показаться на людях вместе, как делали каждый месяц. Места для «свиданий» Бару выбирала так, чтобы создать видимость попыток укрыться от любопытных глаз.
В последнее время среди чиновников правительства провинции и коммерческой фактории вошли в моду обеды в заведениях, где прислуживали чистокровные бельтики, отличавшиеся особой сноровкой. (Бельтики были настоящей редкостью – их приходилось выкрадывать из лесов.)
Вот и сейчас эти слуги, жеманно улыбаясь, предлагали посетителям попробовать яства ресторанчика. Здесь подавали разносолы, к примеру, украшенная гарниром дичь, птица, маринованная в цитрусах и нашпигованная бычьим салом, и рыба – тунец или морской лещ, изжаренные на сосновых углях. Разорение ордвиннской знати научило перворазрядные заведения угождать иноземцам.
Обычно Бару и принципал-фактор, изысканно одетые, отправлялись в один из таких ресторанчиков во второй половине дня. Они поглощали пищу в сдержанном молчании и исчезали вместе в карете – якобы для более тесного общения. Мало-помалу Бару начала наслаждаться сшитыми по фигуре нарядами, небрежно подобранными украшениями и ревнивыми взглядами, которые бросали на нее местные технократы. Костюм и макияж Бела Латемана, законодателя местной моды, были безупречны.
Можно было сказать, что и принципал, и Бару отличались завидной аккуратностью и компетентностью.
Три года фальшивых свиданий подействовали усыпляюще: Бару давно решила, что он смирился со своим уделом и расценивал все как часть своей работы.
– Я сказал, что с меня хватит. Мне надоело играть роль любовника, – ответил Латеман, нарезая оленину мелкими кубиками. Он уставился в тарелку, костяшки его пальцев, сжимавших рукоять ножа, побелели. – Ваше превосходительство, я абсолютно уверен, что мне нет нужды описывать ущерб, нанесенный моей репутации – как финансиста, так и потенциального жениха – нашей…
Конечно, несправедливо так думать, но – почему именно сейчас? Почему ему вздумалось устроить сцену в преддверии столь важных событий? Как несправедливо. Он был совершенным, крайне полезным орудием – и в банке, и за обеденным столом.
– Договоренностью, – закончила за него Бару, подбавив в голос раздражения. – Пожалуй, вам нет нужды описывать ущерб.
– По я сделаю это. Вероятно, вы не осознаете, что появившись в обществе с очень юной женщиной из таких отдаленных мест, приобретаешь совершенно новую и необратимую репутацию! – Латеман опустил нож на тарелку так решительно, что она зазвенела не хуже корабельной рынды. Посетители ресторанчика тут же сделали вид, что не обращают на парочку никакого внимания. – Есть некоторые негласные правила, с которыми вы, похоже, незнакомы – что неудивительно, учитывая, где вы родились и воспитывались. Среди прочего, неприлично заводить личные отношения с подчиненными. А еще, как многие могут подтвердить, – крайне некорректно доверять ответственную имперскую должность неопытным юнцам, когда в наличии есть другие достойные кандидатуры!
Бару начала закипать. Хоть Бару и приготовилась к атаке, его слова все же попали в цель. С великим трудом она сдержала ответную колкость – фалькрестский афоризм о том, что мужчины мыслят конкретно и образно, а потому непригодны для работы с абстрактными числами и книгами. Лучше воспользоваться представившейся возможностью: его речь будет прекрасным поводом прекратить все встречи!
– Бел, – шепнула она, – я с удовольствием вам помогу. Вы сделали для меня достаточно.
Латеман склонился вперед. Фальшивая полумаска под его глазами была нарисована с поразительным мастерством.
Бару невольно отметила, что его ногти в крапинку тщательно подрезаны, и стала ждать ответной реплики.
– Бесполезно! Из этого конфузного положения нет достойного выхода, – зашипел он и сжал кулаки. – Я жду возмещения, иначе… – Он осекся, сглотнул и продолжал: – Иначе я извещу губернатора Каттлсона о дополнении к новой налоговой форме – я имею в виду ту самую о «разделе десяти билетов» – и доложу обо всей его крамольной сути.
Бару отсчитала пять вдохов и выдохов.
– Чего вы хотите? – спросила она, мимоходом уловив акцент, появившийся в ее афалоне, словно злость вытащила его наружу.
– Пожизненное пособие, учитывая, что моя карьера на имперской службе наверняка никуда не продвинется. – Он решительно стиснул губы. – И разрешение на брак из канцелярии правоблюстителя, необходимое для ухаживаний, которые я намерен начать.
