Бару Корморан, предательница - страница 70
Сердце в груди Бару плакало, исполнившись внезапного желания спасти Мер Ло. Он – дитя прошлого восстания, и она может предупредить его о том, что ждет Ордвинн. Странно, что он так расчувствовался! Ведь Мер Ло был обученным оперативником из местных – опытным и прожженным типом. Он вполне может справиться сам. Однако он находился в ее власти и ничего не мог поделать, приставленный к ней Кердином Фарьером.
– Я не слышала в своем кабинете никакой крамолы, – произнесла она, делая вид, что оправдывается. – Ведь за мной постоянно шпионили.
Мер Ло ссутулился.
– Виноват. Простите. Я должен понимать ход ваших мыслей. Но я думал, что… Он запнулся на полуслове. – В сложившихся обстоятельствах я предположил, что вам может кое-что понадобиться…
Он замялся и умолк. Неужто Мер Ло потерял дар красноречия? А она-то тут при чем?
Бару рассерженно оттолкнула поднос.
– Хочу прибыть заранее. Вызови экипаж. Если губернатор уже прислал за мной экипаж, распорядись заменить его.
Что бы он ни собирался сказать – нечто доверительное или рискованное – все вмиг было проглочено и забыто.
– Слушаю, ваше превосходительство.
Отыскав абордажную саблю Аминаты, Бару повесила ее на пояс, рядом с кошелем на цепи. Если сегодня ей потребуется оружие, она уже проиграла.
А письма от Зате Явы о найденном заместителе так и не поступило.
* * *
Толпа ревела, как прибой в штормовую погоду.
Думать о поражении было ни к чему. Непродуктивно. Представлять себе, как она потеряет руку, получит гноящуюся рану или просто лишится чувств от внезапной боли… Нет, у Зате Явы – наготове человек, который выйдет на бой за нее. Драться ей не придется. Иначе она неизбежно проиграла бы Каттлсону – на его стороне и рост, и физическая мощь, и искусство владения клинком.
Бару судорожно вздохнула.
Она вышла из кареты посреди площади, и половина города пронзительно завопила, окатывая ее – кто ненавистью, а кто и обожанием.
Подспудный, зашифрованный бунт. Голубые шеренги гарнизона теснили толпу. Флаги с монетой и маской реяли на сосновых мачтах, разносчики бойко продавали пиво оборванным портовым рабочим и охотникам-лесовикам с ввалившимися глазами и зубами, прореженными цингой. Копейщицы Пиньягаты стояли плечом к плечу и воодушевленно выкрикивали на чудовищном афалоне:
– Золото из честных рук! Золото из честных рук!
Приветствие подхватили даже люди под княжескими знаменами – Отсфир, Лизаксу и Унузекоме, сгрудившиеся в неудобном отдалении особняком от толпы простонародья.
И это приветствие звучало в ее честь.
Новая ссудная политика являлась обдуманным шагом к завоеванию симпатий простолюдинов. Шум вокруг оскорбления, нанесенного ей Белом Латеманом, должен был привести их к возмущению.
Похоже, Бару достигла цели.
– Честная рука!
Без оппозиции, конечно, тоже не обошлось.
Раздвигая толпу, на площадь со стороны Фиатного банка выехали всадники в доспехах и княжеском убранстве. Бару разглядела «олений» флаг Хейнгиля, а затем и самого князя. Он неподвижно, будто каменный истукан, восседал на черном жеребце. Из-за вызванной Бару инфляции он потерял столько, что губернатору Каттлсону пришлось поддержать его золотом. Но лояльность князя держалась нс на этом. Он присягнул Маскараду после первого поражения Ордвинна, и его представления о чести оказались столь непоколебимыми, что во время Дурацкого Бунта он встал на сторону Фалькреста. Слово его было тверже железа.
Он поднял руку, указывая в ее сторону, и сорвал с седла птицу – белую крачку, связанную и отчаянно дергающуюся. Мер Ло за плечом Бару с резким шумом втянул воздух.
Хейнгиль свернул птице шею и швырнул ее в толпу. Народ откликнулся рокотом вулкана, слившимся в ошеломляюще громкий хор:
– Задешево дает!
– Грубо, – хмыкнула Зате Ява, подойдя к Бару из-за шеренги гарнизонных солдат в стальных масках. – Интересно, что бы сказала его дочь? Я буду судьей вашего поединка.
Бару улыбнулась, с отчаянными усилиями сохраняя спокойный вид. Колени дрожали, желудок сводило судорогами.
– А заместитель? – тихо спросила она.
Зате Ява наморщила лоб и склонила к ней ухо:
– Простите? В теплую погоду мой старческий слух порой подводит.
Сердце Бару ухнуло вниз. К горлу подступила горькая желчь. Заместителя не было.
Смелей, Бару Корморан! В школе она была хорошим бойцом и до сих пор поддерживала форму. Может, как-нибудь она справится.
Зате Ява потянула ее за запястье:
– Идемте. Доктор наготове. Лучше встретить боль лицом к лицу. Раньше начнете – раньше и закончите.
Значит, ее предложение отвергнуто – и кровь, и золото, и прочее. Вероятно, Зате Ява посоветовалась с братом, и они считают, что время еще не пришло.
Шагая по грубо отесанной булыжной мостовой, Бару ступила в круг, вычерченный мелом в центре площади. Людской рев разом стих. В круге ее ждал губернатор Каттлсон – шапка из волчьей головы, темная кожаная безрукавка, длинный двуручный меч у пояса.
– Корморан, – заговорил он, улыбаясь, как всегда, однако голос его звучал печально. – Уже пересчитали толпу?
– Здесь, наверное, полгорода.
– Я закрыл доки и объявил праздничный день. Толпа преклоняется перед силой. Ордвинн должен знать, кто правит им и почему – им будет полезно поглядеть, как их губернатор одержит победу на их же условиях. – Переложив меч в левую руку, он подал Бару правую. – Я постараюсь ранить вас легко – если получится. И – прошу прощения за… грубость. Ее придумал не я и даже не князь Хейнгиль.
