Паладинские байки - страница 108
– Тут сиди, горе горькое.
Микаэло подчинился, хотя вид у него был очень грустный и напуганный – до него явно дошло, что сейчас ему достанется как бы не больше, чем вчера от батюшкиных тяжелых рук.
Дон Сезар тяжко вздохнул:
– Значит, так. Порадовал ты меня, Микаэло, ничего не скажешь, так уж порадовал. Аж троих детишек на стороне сделал. А может, и больше, черт знает, скольких девок ты трахал без амулета… Кстати, где ты его подевал?
– Потерял, батя… – прошептал Микаэло, не поднимая головы.
– Потерял… А сказать не мог?
– Забыл… Ну и потом я его опять нашел, вот говорить и не стал…
– Тьфу на тебя, дурак, – аж плюнул дон Сезар. – Сказать забыл, а трахаться продолжил. Не удивлюсь, если завтра еще какие-нибудь поселянки мне твоих детей притащат.
– Не притащат, батя… я только Монику, Лупиту и Эвиту любил, когда амулет потерял, – всхлипнул Микаэло. – Простите, батя.
– Это я бы тебе простил, Микаэло, – дон Сезар взялся за сердце, подышал размеренно и продолжил:
– Простил уже, собственно. Чего уж там, такое и не с дураками бывает. Но вот всё остальное я тебе простить никак не могу.
Джорхе добавил:
– И я тоже. Да батя из-за твоих выходок дурацких сердечную болезнь заполучил! Нам с Жоаном пришлось в Планину ехать, тебя из тюрьмы вытаскивать, чтоб позора на наш род избежать. А позор был бы неминуемым, потому как князь планинский собирался требовать от его величества обменять тебя на трех магов, которые от него недавно сбежали. Да еще ни один Дельгадо на наш род такого позорища не навлек, как ты навлечь сумел. И благодари богов, что я остыл и не стану тебя «Фейской Цирюльней» брить, как сначала собирался. А вот что я все еще хочу сделать – так это тебя в статую на месяц превратить. Чтоб ты никакой дури наворотить больше не смог.
– Джорхе, да за что? – заерзал Микаэло. – Я же ничего такого не делал… путешествовал только и подвиги совершал, как Алонсо Кехана и Диего Вега…
Жоан, Джорхе и Аньес схватились за лица:
– О боги, за что нам такое наказание!!!
– Путешествовал… – проворчал дон Сезар. – Хочешь знать, во что твои путешествия и подвиги семье обошлись? В сорок три эскудо с лишним!!! И это при том, что годовой доход Кастель Дельгадо – сто семьдесят!!! Четверть годового дохода, Микаэло!!!
– Батя, да разве сорок три эскудо – это так много? – удивился Микаэло. – Не может такого быть!
– Еще как может, Микаэло, еще как!!!
– Сорок три эскудо ему немного, ишь ты, – проворчал дедуля Мануэло. – Да чтоб ты знал, дурень, на один эскудо в столице четыре месяца на хорошей квартире со столованьем и стиркой можно жить, припеваючи!
Микаэло рот открыл:
– Правда? А почему мне раньше не сказали? А то я по гостиницам везде по двадцать реалов за ночлег платил…
В который раз семейство Дельгадо схватилось за лбы и тяжко вздохнуло.
– О боги, ну почему же ты такой дурак, а? – простонал дон Сезар. – Мартина! Ты вчера на него смотреть ходила… Что ты там высмотрела? Он совсем дурак или с этим что-то поделать можно?
Посвященная опустила голову:
– Боюсь, что исцелить это нельзя. Ну, в смысле, совсем, полностью исцелить.
– Жаль, – вздохнул дон Сезар. – А ты выяснила, отчего это с ним такое стряслось? Раньше-то Микаэло тоже не шибко умным был, но все ж таки так не чудил и чуши такой не молол…
– Как сеньор Мануэло и говорил, не проклятый он и не блаженный, – Мартина подняла голову, обвела всех взглядом. – Но и не просто так он стал придурковатым. Это ведь чуть больше чем два года тому началось, верно?
– Ну где-то так, да, – кивнул дон Сезар. – А что? Ты думаешь, что-то с ним такое случилось, что он ума лишился?
– Случилось, – кивнула Мартина. – Он выиграл в карты у марушинью неведомый подарок.
И Жоан, и сеньор Мануэло разом охнули. И старый паладин сказал:
– Чего-чего, а такого я никак предположить не мог. Конечно, это и не увидишь, этакое только посвященные Матери видеть могут... Но вот как его угораздило-то вообще с марушинью встретиться, а? Их же в наших краях больше ста лет как нет, все места, где они жили или являлись, уж давно очищены да запечатаны...
Все, конечно, поняли, о чем речь, даже Беренгария, потому что в Планине марушинью как раз вполне себе встречались до сих пор. Марушинью – это особо коварные сумеречные фейри, обитающие в древних постройках. Они любят прикидываться человеком и предлагать сыграть с ними в карты или кости на «неведомый подарок». Суть в том, что человек не знает, что может выиграть, а в качестве своего «неведомого подарка» должен предложить не вещь и не деньги, а что-то иное, какое-то воспоминание или качество. Проиграть марушинью – беда, а выиграть – еще большая. Что то, что то человека может с ума свести. Легенды, конечно, рассказывают о хитрецах, сумевших выиграть у марушинью и не сойти с ума, но, насколько помнил Жоан, о таких случаях паладинский «Кодекс фейри и их проделок» не упоминает, а об этих легендах там написано, что их достоверность очень сомнительна.
– Это как это тебя, Микаэло, угораздило? – Жоан смотрел на него взглядом посвященного, но как ни старался, следов фейского воздействия увидеть не смог. Впрочем, как и сказал дедуля Мануэло, последствия контакта с марушинью могут увидеть только посвященные Матери, потому как они вообще способны видеть все хвори и травмы, связанные с духом и разумом.
– Я не помню, – Микаэло обвел всех беспомощным, испуганным взглядом. – Я не помню... Помню, что играл с кем-то, а что да как – нет…
Он вдруг заплакал. Мартина подошла к нему, положила руки ему на голову и что-то зашептала. Микаэло успокоился и затих. А посвященная сказала:
