Паладинские байки - страница 239
Она влепила ему пощечину:
– Ты мне расписывал, что я для тебя единственная, а сам, а сам…
От второй пощечины Марио увернулся, поймал ее за руки:
– Ну ладно, ну дело прошлое же, успокойся. Да, признаю, было такое, так и что. Мы же не были не то что женаты, а даже не жили вместе, просто иногда трахались. И кстати, неплохо ведь трахались, а?
И он ее схватил за талию, наклонился и поцеловал. Сесилья, целый месяц только и делавшая, что писавшая с очень впечатляющей мужской натуры, в прямом смысле слова изголодалась по близости, и потому на поцелуй ответила очень охотно. И они оба и сами не заметили, как улеглись на тот самый белый коврик, на котором позировали натурщики, торопливо разделись и принялись самозабвенно трахаться.
Тут-то их и застукал Робертино. Сесилья еще утром отправила записку в казармы младших паладинов, что Робертино, Оливио, Жоан, Тонио, Эннио и Лука могут забрать свои этюды после обеда. И совсем забыла об этом, когда встретила в коридорах паладинского крыла Марио.
Младший паладин, увидав такое дело, не отказал себе в удовольствии дождаться, пока они закончат, и только после этого, кашлянув, сказал:
– Хм, Марио, а как на это посмотрит Розита?
Марио аж подскочил:
– Роберто!!! Но ты же ей не скажешь?
Сесилья схватила свою мантию, прикрылась ею и спросила:
– Вы что, знакомы? И кто такая Розита?
Робертино хмыкнул:
– Мы, вообще-то, братья. Родные. А Розита – его конкубина. Кхм, по-фартальски – официальная сожительница по контракту.
Сесилья влупила пощечину Марио:
– Ах ты похотливый лживый засранец! Мало того, что ты меня трахнул, будучи женатым, так ты мне еще никогда не говорил, что ты, оказывается, Сальваро!
Марио встал, подтянул и застегнул штаны:
– Во-первых, конкубинат – не брак и супружеской верности не требует, а во-вторых, ты мне всегда очень нравилась. Ну а что касается моего происхождения – какая разница? И, в-третьих, – тут он повернулся к Робертино, – братец, тебе не кажется, что это несколько не твое дело?
Робертино плечами пожал:
– Да мне вообще-то всё равно. Это тебе потом перед Розитой объясняться, от тарелок уворачиваясь. А я за этюдами пришел.
Маэстрина, прикрываясь мантией, зашла за ширму, и Марио подал ей ее панталоны, блузку и юбку. Одеваясь, она сказала совершенно спокойно:
– Ладно, чего уж там. Мы люди творческие, а мне давно хотелось хорошенько потрахаться. Так что, Марио, спасибо тебе за это. Было приятно, ты плохо это делать не умеешь. А теперь – проваливай портреты старших паладинов дописывать. А вы, сеньор паладин, забирайте этюды, вон они там в углу стоят свернутые. И тоже, хм, уходите.
И Марио, красный от смущения, быстренько вышел. А Робертино, забрав этюды, сунул их под мышку и, посмеиваясь, пошел в казармы.
Портреты старших паладинов были готовы дней за десять до юбилея. Первым сторонним зрителем стал сам король. Готовые портреты на подрамниках расставили в гостиной старших паладинов и пригласили туда его величество. Марио страшно переживал, и поначалу даже спрятался в глубине гостиной, в одном из эркеров за книжным шкафом. Самим старшим паладинам их портреты очень понравились, но Марио опасался, что королю они могут не прийтись по вкусу – все-таки в простой манере, без всяких изысков… Но художнику хотелось знать, действительно ли его работы вполне достойны звания маэстро-академика. Мнение короля имело значение не только как мнение короля, но и как мнение просто стороннего зрителя – ведь Марио подписался на портретах без фамилий.
Король внимательно рассмотрел все портреты, подолгу задерживаясь у каждого. Сами старшие паладины тоже с интересом наблюдали за ним – видимо, его мнение было важно и им. Наконец, его величество сказал:
– Что ж, отличные портреты, они станут украшением Галереи Славы. Тем более что я давно хотел поместить туда портреты наиболее прославленных современных паладинов. Пожалуй, корона щедро вознаградит маэстро и закажет у него портреты старших паладинов не только придворной роты, но и других... Я думаю, пора сделать отдельную галерею, посвященную именно паладинам и их подвигам… Кстати, кто он, этот маэстро? Марио Рафаэль – имя незнакомое… точнее, знакомое, но... Хотел бы я на него глянуть.
Капитан паладинов пожал плечами:
– Странно, чего это он подписался только именем… Эй, маэстро Марио, а ну-ка, идите сюда. Его величество желает вас видеть.
И Марио ничего не оставалось, как выйти из-за шкафа и пройти в середину гостиной. Он быстро поклонился королю, как должен кланяться маэстро, а не как представитель высшей фартальской аристократии. Но король Амадео славился своей наблюдательностью и хорошей памятью, и только лишь глянув на маэстро, тут же узнал в растрепанном, перемазанном краской художнике сына своего шурина:
– Вот как, хм, племянник. Не знал, что ты занимаешься живописью и что ты настолько в ней преуспел. Почему же ты не подписался полным именем?
Марио покраснел:
– М-м-м, ваше в…
Тут король сердито нахмурил брови, и Марио поправился:
– Дорогой дядюшка... Видите ли... если бы я подписался полным именем, то все бы стали говорить, что мои работы – бездарная мазня, а заказ я получил только благодаря своему происхождению. То есть… ну… я хочу доказать сеньорам из Высшего академического совета, что я хороший художник сам по себе. Они ведь меня пять лет не принимали в Академию, пока я не подписался полным именем, и они решили, что надо отца уважить... Вот я и хочу доказать им... и сам убедиться…
Король усмехнулся:
– Бесполезная затея, мой дорогой Марио. Видишь ли, как бы ты ни подписался, сеньоры из Высшего академического совета все равно будут считать, что тебе оказали протекцию, раз уж они уже знают, кто ты такой. А стыдиться своего имени человеку с твоим талантом совершенно ни к чему. Впрочем, раз уж ты подписался так, как подписался, и хочешь проверить, действительно ли твои картины хороши, то я выставлю их как есть. Но с условием, Марио: потом ты их подпишешь полным именем.
