Паладинские байки - страница 29
А в стене образовалась дырка диаметром в целый ярд. Все-таки, хорошие заряды делают гномы, что ни говори. Пусть стена и была из дранки и штукатурки, но на такую дырку людского пороха ушло бы намного больше.
Оливио отбросил самопал, вскочил и ломанулся в дырку, ориентируясь на движение сил и сосредоточение маны. Магик стоял у стола с кучей колб и бутылок с зельями, и что-то торопливо смешивал. Когда Оливио вылез в комнату, тот как раз уже держал в руке большую колбу с чем-то зеленым, и швырнул ее в паладина. Оливио увернулся, колба влетела в дыру за его спиной и разбилась там. Что-то мерзко забулькало и едко завоняло. Не обращая на это внимания, паладин двумя прыжками добрался до стола, вспрыгнул на него, сбрасывая бутылки, и широко махнул мечом, протянув к магику левую руку.
Магик заорал, отшатнулся, ударился спиной о стену и сполз по ней, хватая ртом воздух и огромными глазами глядя на то, как паладин поднимает повыше левый кулак, вокруг которого тускло переливается аура маны.
– Я же предлагал по-хорошему, – Оливио небрежно махнул мечом и, просвистев мимо мажеского носа, острие остановилось у его горла. – Даже деньги. Но теперь… Бумаги где?
– Су-у-ука… – простонал магик. – Какая же ты сука, Магда…
– На себя посмотри, выродок, – сплюнул Оливио. – Скотина. Ну? Бумаги давай, живо.
Магик, скашивая глаза на острие меча, осторожно отлип от стенки и мелкими шажками направился к шкафчику в углу.
– И смотри, без выбрыков, – устало сказал паладин. – Ты мне изрядно надоел за сегодняшний вечер, и я церемониться больше не буду.
Роспини догреб до шкафчика, открыл его и вынул пачку бумаг. Попытался цапнуть с полки какой-то амулет, но Оливио это заметил, и сбросил магикову ману силовым ударом на шкафчик.
Шкафчик разлетелся на куски, магика отбросило спиной на стол, он взвизгнул и сполз на пол. Паладин спрыгнул со стола, подошел к скорчившемуся мэтру Роспини, уже растерявшему весь свой лоск, наклонился, забрал бумаги и сунул за пазуху. Вложил меч в ножны, отряхнул штукатурку и пыль с мундира, и сказал:
– Смотри, если бумажки не настоящие, я ведь вернусь. И не один.
– Настоящие, твою мать, – простонал Роспини. – Су-у-ука… Я тебе еще припомню… паладин гребаный. Ты у меня еще попляшешь…
– Блажен, кто верует, – сказал на это Оливио, и уже было собрался уходить, но все-таки уступил соблазну и от души врезал магу ногой по яйцам.
И покинул этот дом под поросячий визг и матюки его хозяина.
В казармы Оливио вернулся за добрых полчаса до ужина и первым делом направился в лекарскую каморку Робертино. Приятель как раз был там, сидел на табуретке и задумчиво листал какой-то фолиант с гравюрами, изображающими разнообразные кости.
– О, ты уже вернулся, – обрадовался Оливио. – Как экзамен прошел?
Робертино отложил книгу:
– Хорошо, спасибо. А с тобой-то что приключилось?
Он встал, взял со стола светошарик и посветил в лицо Оливио. Тот поморщился:
– Да так, ерунда, вообще-то. Выполнял одно деликатное поручение.
– Садись, сейчас посмотрю как следует. Кроме этого пореза, есть еще что?
Робертино уже надел фартук и начал мыть руки. Оливио вздохнул:
– Ну, мне еще по спине и ногам досталось… Ноги вроде ничего, но спина что-то болит. И ребра.
– Ну тогда и спину с ребрами показывай. Мало ли, что там у тебя…
Паладин послушно разделся до пояса. Робертино оглядел спину, пощупал ребра и прищелкнул языком:
– Ого, какие ушибы... Хм, а ребра вроде целы. Тут не болит? Ну, значит, трещины нет. Знаешь, я, конечно, не любопытный, но… ты бы все-таки рассказал, что случилось.
– Я ж говорю – деликатное поручение одной дамы… я слово дал, что никому не расскажу подробностей, так что извини.
Робертино согласился:
– Я понимаю. Да мне подробности и ни к чему, давай в общих чертах… Так, теперь посиди спокойно, твой порез нужно двумя маленькими стежками прихватить… о, вот так. Завтра сходи к мэтру Пепо, он хорошо заживляет раны, главное их перед тем правильно обработать… А если кто спрашивать будет, откуда – скажешь, что мы спарринговали и ты удар меча пропустил. Потому как на удар меча вскользь оно и похоже.
– Еще бы, оно самое и есть, – Оливио вздохнул. – Словом, обратилась ко мне за помощью некая дама, которую очень обидел один нехороший магик из свободно практикующих. Попросила сходить к этому магику и разъяснить ему, что он – свинья и жадная скотина. Я и разъяснил. Маг попался опытный и сильный, так что пришлось изрядно повозиться. Но в итоге я его уделал… Слушай, Робертино, давно спросить хотел… ты ведь настоящий девственник?
Молодой лекарь-паладин закатил глаза:
– Ну да, настоящий. Вот честно – мне что, себе на лбу это написать большими буквами? Ты уже шестой за последние полгода, кто интересуется.
Он зашел Оливио за спину и принялся накладывать на ушибы целебную мазь.
– Просто… ты ведь среди нас, молодых, единственный, у кого на тренировках всегда получалось призвать настоящий круг света. И Теодоро как-то сказал, мол, это потому, что ты правильный паладин, целомудренный. Мы-то, как ни бились, не могли, у меня вот самое большее, что выходило – только на себя. Ну или на кого-то другого. Или на предмет… Ну вот, а сегодня это получилось как надо. И даже, знаешь… ну как-то само собой, стоило только хорошенько разъяриться, как все и получилось.
– Поздравляю, – из-за спины сказал Робертино, продолжая обрабатывать ушибы. – Значит, ты тоже правильный паладин. Впрочем, если соблюдать устав и придерживаться обетов, искренне молиться и выполнять все эти духовные практики, о которых постоянно твердит Теодоро, то все должно у всех получаться.
