Стоять, бояться! - страница 20
– А я шевелюсь! Сейчас жду звонка от оператора сотовой связи, он нам пробьет владельца телефона в лучшем виде.
– Ага. И что он скажет? Что Илья сидит где-то в этом доме, и вы что – с обыском по всем его друзьям пойдете?!
– Глупышка… Мы узнаем обо всех звонках Илюши и пойдем к тому, с кем он в последний раз связывался.
«Копец какому-то Гоше», – машинально подумала Землероева и только тогда поняла, насколько превосходен метод по прерыванию икоты: икающего надо серьезно напугать. Диафрагма перестала подпрыгивать, как только за двумя любовниками захлопнулась дверь кабинета. Хотя место икоты мгновенно застолбило желание чихнуть: тяжелые портьеры пропитались пылью так, словно лет десять служили занавесью МХАТа, никогда не стирались, а после четверть века хранились раритетом.
В каких-то сантиметрах от Землероевой настойчивый любовник пытался присосаться к шее Илюшиной мачехи, та трезво упиралась; вырвавшийся из Дуси тихий чих заглушил гневный шипящий упрек:
– Убери лапы, ты мне щетиной кожу натираешь! Пойдем, нас ждут.
Негромкое шуршание одежды подсказало, что парочка некоторое время поправляла сбитую одежду, мужской голос тихо обещал лично разделаться уже с двумя козлами…
Когда за Бертой и ее любовником захлопнулась дверь, Евдокия поняла, что тошнить ее, кажется, немного перестало, зато смертельно захотелось писать. «Господи! – возникла глупая, отвлеченная мысль. – Как же партизаны-диверсанты в засаде-то сидели?!.. Поди, через одного в мокрых штанах!»
Когда в прихожей зазвенел громкий голос Берты, Зубов уже успел отодвинуть панель за ворохом висящих на плечиках костюмов, уже набирал код на электронном замке сейфа…
– Гала! – выкрикнула мачеха, и пасынку показалось, будто электрический разряд пробил изоляцию и ударил по пальцам.
Перепуганные пальцы соскочили с кнопок, дисплей замка извинился и отказался подчиняться, Зубов суматошно выбросил руку до выключателя, погасил свет в небольшой комнатке-гардеробной и, юркнув за костюмы, расправил их перед собой.
Осторожно сместился в самый угол и спрятал торчащие под костюмными обрубками ноги за длинные пакеты с пальто и дубленками.
В голове пылала одна-единственная мысль: «Эта дура с ворованным чемоданом в кабинете. Эта дура с ворованным чемоданом в кабинете…» Ничего более конструктивного в мозгах не появлялась, поскольку все думы заняла нелепая овца с украденными тайнами Бориса Семеновича.
«Господи!! Ну зачем я полез под лестницу?! Пришел бы к Гале, дал под дых…»
Подняв голову вверх и закрыв глаза, Илья ждал вопля.
Не Берты, разумеется, овцы или Галины. Как только мачеха засечет в своих владениях непонятно откуда появившуюся зеленощекую девицу, то призовет к ответу Галю, и уже та вцепится в воровку – поднимется переполох.
Одна надежда, что овца попалась молчаливая.
Где-то в далеке, кажется в гостиной, бубнили неопознаваемые голоса, к спальне папы никто не приближался, скандала почему-то не было…
«Берта не пойдет в кабинет отца, Берта не пойдет в кабинет отца», – как заклинание талдычил Зубов, сам попадал под гипнотический ритм слов, болтая головой вверх-вниз, вниз-вверх…
Закушенная до боли губа заставила очнуться, когда в квартире стало тихо.
Сколько времени Илья проторчал, по сути дела, в шкафу, понятно не было. Может быть, минуты, может быть, часы, Илюше показалось – вечность.
(Что по этому поводу показалось Землероевой, лучше не представлять, ей до смерти хотелось пить, писать, чихнуть – все вместе!!)
Подсвечивая себе мобильным телефоном Илья добрался до сейфа, с первой попытки заставил его открыться и сразу же в голубоватом свете увидел лежащую поверх кейса с цифровым замком карту памяти фотоаппарата. Положил ее в карман, тихонько все привел в порядок и выбрался из духоты наружу.
По окнам спальни барабанил дождь. К небольшой оконной щелке присосались легкие шторы, по итальянской мебели гуляли серые заоконные блики, откуда-то доносился звук работающего телевизора.
Илья прислушался – звук шел из кухни. Оттуда же доносились звяканья посуды и шум воды: Галина совмещала уборку с довольно громким просмотром вечернего сериала.
Парень выглянул в полутемный коридор: свет проникал только из-за застекленной кухонной двери. В гостиной тихо и темно, из-за двери в спальню-будуар Берты не просачивается свет.
Быстро проскочив отрезок коридора: спальня папы – кабинет, Зубов заскочил в комнату, огляделся и… очень удивился, не обнаружив в кабинете Дусю.
«В шкафу сидит?» – навеяли мысль собственные приключения. Илья подошел к узкому платьевому отделению книжного шкафа, куда отец вешал домашние костюмы и атласный барский халат с кистями, повернул в замочке изящный ключ – опомнился. Шкаф заперт снаружи, значит Евдокии внутри нет.
– Ей, – сказал тихонько, на всякий случай, так как уже предполагал: ловкая волчица-скалолазка сподобилась исчезнуть из квартиры по карнизу, кругом обойдя весь дом до навеса над крыльцом заднего хода.
– Я тут, – раздался мрачный голос из угла.
Илья резво сунул нос за шторы: угрюмая, как многолетняя узница замка Иф, Дуся стояла за портьерой в обнимку с чемоданом.
– Молодец, – немного пораженно и совершенно искренне, сказал Илья. – Догадалась спрятаться.
– Сюда твоя мачеха заходила, – вылезая из-за штор, отрапортовала Землероева, собралась в деталях поведать о разговоре двух любовников, но была перебита быстрым шепотом:
– Пойдем скорее! Галка на кухне, телевизор работает, Берты дома нет.
Схватив Евдокию за рукав куртки, Зубов подошел к двери, открыл ее, прислушался – вода, телевизор и посуда гремят на всю катушку – и быстро вытолкнул воришку впереди себя.