Лучший забавный детектив - страница 147

Увидев нахмуренные брови Соловьева и поняв, что «перегнула палку», я осеклась было, но уже через секунду снова забормотала:

– Кроме того, Галина Александровна уезжала в гости к своей сестре, живущей в Подмосковье, и оставалась у той ночевать, поэтому в день убийства Никиты ее дома не было. Так что я ушла, можно сказать, «не солоно хлебавши», – с достоинством закончила я свою речь.

– Ладно, твою информацию мы проверим. Похоже, что ты не врешь. Мне ребята докладывали, что в день убийства Никиты Слепянского этой соседки дома не оказалось… Ладно. Хорошо, что хоть ты жива осталась, – устало улыбнулся Соловьев, становясь снова знакомым толстяком-«Батоном». – А то бы и тебя, глядишь, хренакнули электрошоком, – снова почему-то завелся он.

Промолчав на эту тираду и вновь обретя «статус неприкосновенности», я рискнула выдвинуть свою версию убийства Дашкиной соседки.

– А может такое быть, что Галина Александровна после моего визита к ней решила проявить бдительность, но «переборщила»? Что если после моего ухода от нее она услышала шаги на лестнице (или хлопок двери в подъезде) и вновь припала к «глазку»? А потом, когда увидела, что кто-то стоит у Дашкиной двери, осмелела настолько, что открыла дверь и напрямую спросила человека о том, что он здесь делает? А тот (или та), не задумываясь, проскочил к ней в квартиру и шарахнул ее электрошокером?

Глаза Батона стали мутными. «Ушел в себя, – подумала я, – буду завтра», – но даже не улыбнулась собственной шутке.

– Вполне может быть, – разрядил вдруг тишину Соловьев. – Вполне может быть. Но ты не расслабляйся. Соседи-то видели тебя, а не кого-то там еще, – ошарашил он меня вновь.

– Вот блин! – в сердцах брякнула я, – что такое «не везет», и как с ним бороться.

– А я тебе расскажу, как с «этим бороться» – передразнил меня Батон. – Посиди-ка ты пока голуба дома. А на всякий случай возьму-ка я с тебя подписку о невыезде. – резюмировал он.

– Хорошо, что не подписку о «невыходе из квартиры», – довольно опрометчиво ляпнула я.

– Действительно, жаль, что такая законом не предусмотрена, – с чувством сказал следователь. – Надо бы тебя запереть где-нибудь, чтоб неповадно было у оперов под носом рыскать.

– Значит, вы верите в мою невиновность, Олег Сергеевич? – обрадовалась я. – Ведь это же очевидно.

– Ну, если ты и виновна, то просто гениальна, как героиня Шерон Стоун в «Основном инстинкте», – сделал мне комплимент Соловьев. – Только она глупостей таких, как ты, не совершала, у нее все тип-топ было, – «загнал под плинтус» он меня снова. – Ладно уж, иди себе домой. Мужу обед вари. На вот, подпиши-ка здесь и здесь еще, – он мне какие-то бумаги.

– А могу я вас попросить об одной вещи? – спросила я.

– Ну что еще у тебя? – Устало отозвался он.

– Разузнайте мне, пожалуйста, кто такой Купцов Егор Тимофеевич, где живет и, если это возможно, его телефон.

– Опять начинаешь? – оскалился Соловьев. – Что еще за Егор Тимофеевич? Купцов, говоришь? – повторил он. – Где-то я уже слышал эту фамилию… Буквально на днях…

И вдруг лицо его приняло свекольный оттенок. Из добродушного Карлсона он мгновенно превратился в Карабаса-Барабаса, у которого украли всех кукол и вдобавок отрезали бороду.

– Уже и в «Бизнесмен» смоталась? Сыщица хренова! Ну, говори живо, что, я прав? Уже была у Слепянской на работе? Небось, знаешь уже про убийство Грищука? И когда все успеваешь только? Ах да! Ты же не работаешь! Погоди! Вот дам тебе наряд на 15 суток – отработаешь уборщицей у нас две недели – вмиг вся сыщицкая спесь из тебя вылетит! – бушевал Соловьев.

Боясь, как бы рассвирепевший следователь не выполнил свою угрозу, я была вынуждена подтвердить свой поход в «Бизнесмен».

– Ну и что мне с тобой делать, а? – Батон, видимо, долго злиться не мог и устало поглядел на меня. – Как отучить тебя не соваться в это дело?

Я откашлялась и снова задала вопрос:

– Так как с моей просьбой, товарищ следователь? Узнаете, кто такой этот Купцов? Ведь это про него Дашка должна была написать статью. А если расскажете мне о нем, то и я вам кое-что поведаю.

– Ты мне еще условия тут начни ставить, – возмутился Соловьев. – Совсем обнаглела, беспредельщица! Ладно, посиди тут, я сейчас приду, – сказал он, вновь став привычным Карлсоном, убрал все папки в стол, запер его и вышел.

«Интересно, пошел выписывать ордер на мой арест или просто в туалет захотел», – отупев от усталости и нервотрепки, гадала я. За окном потемнело, пошел то ли снег, то ли дождь, разобрать было невозможно, но то, что погода испортилась окончательно, и Москву ожидают новые автомобильные «пробки», было ясно.

Минут через десять Соловьев вернулся, сел за свой стол и серьезно сказал:

– Послушай, Яна, скажи мне честно, ты действительно хочешь, чтобы тебя убили?

Я вздрогнула:

– Да что вы такое говорите, Олег Сергеевич! Конечно же, не хочу.

– Тогда выкладывай свою «трофейную» информацию быстро и без всякого торга.

– Что, так и не скажете, кто такой Купцов?

– Так, Быстрова, даю тебе пять секунд и либо сажаю тебя в «обезьянник», либо ты колешься.

– Лучше уж уборщицей пойду, – нагло парировала я. – А вы не будете сердиться? Потому что у меня больше нет выбора – либо я вам говорю чистую правду, и вы мне помогаете. Либо я молчу, и, – я устало махнула рукой, – сажайте, куда хотите.

– Говори, – отчеканил Батон.

– Скажу, но не здесь, давайте выйдем на улицу.

– Ну, ёперный театр, она решила меня доконать, – уже веселее сказал Соловьев, но видно было, что он крайне заинтересован в моей информации, да и давно уже понял, что я просто идиотка, возомнившая себя сыщицей, а не преступница. – Ладно, пошли на выход, все равно уже скоро обед, – пошутил он.